твоим телом и твоей любовью. А потом снова и снова все повторялась бы. Но, увы, этому не суждено сбыться, поэтому давай не будем все усложнять. Все, что сейчас происходит, тоже не очень правильно, но я не мог удержаться и не попробовать тебя на вкус. Но заниматься любовью зная, что скоро оставлю тебя и улечу, не хочу потому, что это будет не любовь, а просто секс на один раз.
– Какой ты благородный, а я значит ш…ха заставляю тебя поиметь меня да?– Я уже злилась, вскочив с кровати, натягиваю на себя майку. Во как понять этих парней одному не отдаешься, так он на тебя обижается. Другому отдаешь всю себя, так нет вдруг решил поиграть в благородство. И почем именно со мной? Единственное, что я сейчас хочу, чтобы он занялся со мной сексом, ведь этого желает буквально каждая клеточка моего возбужденного тела. Возможно, Витя прав и потом я буду жалеть об этом, но это буде потом,
– Нет, ты все не так поняла. Я хочу тебя больше всех на свете. Но не хочу, чтобы это было так. Я хочу тебя всю, без презерватива, без ограничений, не на одну ночь. А на меньшие я не согласен, И ты тоже это понимаешь просто не говоришь об этом вслух. Витя встал и прижал меня к себе и, несмотря на мои протесты, поцеловал меня в губы. Как только его губы коснулись моих, вся моя злость куда-то испарилась. Была бы я немного по опытней поняла бы, насколько тяжело было Вите отказаться от того, что я ему предлагаю, чтобы показать свое особенное отношение ко мне, ведь ему нужно не только моё тело, которое он может так легко получить своими умелыми ласками. Вите нужно моё сердце, моя душа и самое главное моё доверие.
– Знаешь что? Сказала я
– Что? Спросил Витя.
– Ещё до отъезда ты будешь меня умолять о том, чтобы заняться со мной любовью. Но я отвечу тебе тем же.
– Хорошо, не спор, а то я бы подумал, что это у вас с Лейлой хобби такое. Отшутился Витя, а потом уже серьезно добавил.
– Я И сейчас хочу тебя, взяв мою руку, положил ее на свое мужское достоинство.
– Видишь, я не вру, в его глазах "плясали чертики". Его губы приблизились к моим, и он снова поцеловал меня, заставив вновь пылать моё тело желанием. Но просить дважды я не собиралась, и уговаривать тоже было уж слишком большим испытанием для моей гордости. Поэтому я решила наслаждаться тем, что есть и полностью растворилась в поцелуи. Я не знаю, сколько ещё мы так вот пролежали, но тут до моего затуманенного страстью сознания стало доходить, что уже довольно поздно и наверняка меня уже на даче потерял Дед. Отрываюсь от поцелуев Вити, сажусь.
– Ребенка ты что, сев рядом и обняв меня, спросил меня Витя.
– Уже очень поздно, мне пора домой, с сожалением сказала я.
– Да, понял. Идём я тебя провожу. Поправили одежду, и Витя проводил меня до дачи. На веранде горел свет и на наши голоса вышел Дед.
– Маша у тебя совсем совести нет? Ты видела сколько времени? Завтра соберёшь свои вещи и больше ты на дачу в этом сезоне не приедешь.– Отчитывал меня Дед. Я не чего не ответила, да и что я могла сказать, ведь Дед был во все прав. На глазах навернулись слезы, вот так всегда когда меня ругают, не могу сдержать слез, они сразу градом катятся из глаз. Вот и сейчас чувствую по прохладным щекам, скатываются горячими каплями слезы. Видя мою реакцию, Витя решил вступиться за меня. Подошел ближе к моему Деду протянул руку.
– Здравствуйте я Витя, а как к Вам обращаться? Дед проигнорировал поданную для приветствия руку.
-Петр Сергеевич‚ если Дед представился так официально, то дело было совсем плохо, ведь для всех знакомых и близких он был просто деда Петя.
– Петр Сергеевич, это я виноват в том, что Маша так поздно пришла. Я ее задержал и уговорил подольше погулять.
– Зачем ей такой знакомый, который не отпускает ее домой. И что Маша, по-твоему, похожа на барана? Которого можно привязать и не пустить домой. – Тут уже не выдержала и вмешалась я.
– Все Деда хватит, я сама за себя отвечаю. Я расскажу, Були и пускай она решает, приеду я сюда ещё или нет‚ с обидой в голосе говорила я.
– Вот и хорошо, что сама отвечаешь. И тут решаю я. Я сказал не приедешь, значит, точка, а сейчас пошла в свою комнату и до завтра сиди там. Подтолкнув меня к дому, ответил мне Дед. Мне стало так обидно и стыдно, что Дед отчитывает меня как маленькую девочку перед Витей, считай, что перед посторонним человеком. Конечно же он прав, но можно было поговорить, когда Витя уйдет, а тут ещё и его угрозы, что я больше этим летом не приеду сюда. Это же конец, как я смогу без друзей и без этого места. У меня началась истерика.
– Не трогай меня, ты не можешь мне указывать, куда и когда приезжать мне. Я уже не маленькая девочка и сама могу за себя решать. Ясно тебе. – Кричала я сквозь всхлипы, реки слез бурным потоком продолжали лить из глаз. Смотря на это Витя, был мягко сказать ошарашен, но я уже не видела, ни Деда, ни Витю. Уже было все равно кто, что подумает и кто, что скажет. Я просто хотела выговориться, иначе думаю, я могла " лопнуть от злости".
– Ну-ка рот свой закрой и делай, как я сказал, – ещё больше разозлился Дед.
– Иначе сейчас возьму палку и отхожу пониже пояса, взрослая она стала, видите ли. Молоко еще на губах не обсохло. Марш домой: И замахнулся на меня палкой, с которой всегда ходил. Конечно, Дед меня никогда бы меня не ударил, меня вообще никогда не били, но Витя этого не знал.
– Петр Сергеевич, я Вам не позволю так разговаривать с Машей и тем более поднимать на нее руку.– Сказал Витя, загородив меня собой.
– Я сказал, что я виноват, и отвечать буду я. Хотите ударить, ударьте меня. Я сейчас Машу заберу, и завтра сам отвезу ее домой: Решительно сказал Витя. Взял меня за руку прижал меня рыдающею к себе.
– Быстро отпустил
