что чем ярче сверкает молния, тем оглушительней будет последующий раскат грома. Предчувствие не обмануло — над самой головой бабахнуло так, что казалось, в небесной канцелярии обрушилась разом многовековая картотека, основанная не иначе как со времён зарождения самой Земли и хранящая досье на всех и каждого из рода людского.
Лиса рассмеялась вслед своей буйной фантазии, нарисовав в голове тут же следующую, что возможно на небесах непостижимым образом встретились Фредди Меркьюри с Куртом Кобейном, объединились и дали совместный концерт для своих почивших поклонников, ныне жителей небес. Но вот загадка века — почему они собрались в точности над её городом? Пофилософствовать и всласть пофантазировать девушка не успела.
Природная вакханалия началась — молния за молнией яростно сверкали, раскаты грома сотрясали небо, грозя обвалом туч, со всеми небесными жителями на грешную землю, после чего хлынул дождь. Точнее это был не дождь…. Это запасы мирового океана сосредоточились в тучах аккурат над головой несчастной Василисы. Ливень обрушился с такой силой, что ей казалось автобусную остановку смоет как спичечный коробок.
«Хорошо, что я научилась плавать и изредка посещала бассейн, — грустно размышляла девушка, — если начнётся всемирный потоп я хоть и недолго, но смогу продержаться в этой мутной городской жиже». Девушка так погрузилась в собственное печальное настроение, жалея своё тело, уставшее после многочасовой изнуряющей работы, свои нервы — терпящие желчные придирки вредного Петюни, и вообще всю себя — поскольку очевидно, что она промокнет до трусов даже не успев залезть в ненавистную маршрутку. Что за грохотом ливня Василиса совершенно не услышала, как вплотную к обочине припарковался большой тёмный внедорожник. Углубившись в тягостные думы, гипнотизируя бессмысленным взглядом собственные кроссовки Ли́са вздрогнув очнулась лишь когда почувствовала тепло человеческого тела и увидела остановившиеся вплотную к ней мыски дорогих замшевых мокасин. Мужских мокасин….
«Мои кроссовки не жаль, а вот эти симпатичные башмаки, загорая под лампами на полке фешенебельного бутика, вряд ли мечтали столь бесславно закончить собственное существование, захлебнувшись в городской реке из дождевых и сточных вод», — подумала про себя девушка и начала неторопливым взглядом подниматься вверх. Отмечая тёмно-синие хлопчатобумажные брюки в тон к мокасинам, в паху после затяжного сидения на стуле или кресле образовалось множество складок, но девушка, полыхнув смущением, заторопилась взглядом выше, подмечая кожаный ремень в шлёвках брюк, белоснежную рубашку из варёного льна с эффектом мятой ткани, заправленную внутрь. Кисти мужских рук покоились в карманах, на одном из запястий поблёскивали часы с кожаным опять-таки тёмно-синим ремешком. Девушка начала раздражаться от некой холености этого мужика, даже мокрые разводы от капель дождя по всей одежде совершенно не портили его внешний вид. Василиса тут же представила, что рядом с этим мужиком, фонтанирующим тестостероновым превосходством, она будет выглядеть жалкой промокшей мышью. Нервно передёрнув плечами, умаявшаяся девушка вопросительно воззрилась на лицо незнакомца и от удивления едва усидела на скамье. Приоткрылся даже рот, разглядывая вместе с хозяйкой старшую копию некогда обожаемого ею Виталика.
— Мои, как ты выразилась, симпатичные башмаки решили спасти из водного плена красивую, но явно уставшую девушку.
— Здравствуйте Арсений Борисович, — пролепетала растерянно Ли́са в ответ.
— Ты почему без зонта и опять поздно вечером одна? — жёсткий тон резал по живому. — И почему макияж слишком яркий, неужто на очередную вечеринку опять собралась?
«Что за характер у этого человека, — раздумывала девушка, не торопясь отвечать на вопросы, до боли напоминающие чтение нотаций, — совершенно не обременяется правилами приличия. Не здоровается, задаёт странные вопросы, а сам как будто отчитывает за провинность».
— Почему вы никогда не здороваетесь со мной? — услышала Ли́са собственный голос и только после этого осознала сказанное. Её голова тут же втянулась в плечи, намекая, что она, дескать, не причём, а во всём виновата глупая хозяйка. Но, мужчина был удивлён не меньше самой Ли́сы, так как его брови вздёрнулись почитай до макушки.
— Добрый вечер Василиса. Чудная нынче выдалась погода, свежо, и дышится особенно легко, не находишь? — мужчина демонстративно потянул воздух носом и нескрываемо потешался за чужой счёт, насмехаясь над ней — Василисой. Девушка сильнее съёжилась, не зная, как реагировать на издевательскую колкость.
Арсений Борисович и сам не мог бы ответить, почему его так сильно задел внешний вид Ли́сы. Честно говоря, издалека он принял её за легкомысленную девицу вида «мотылёк однодневный» семейства «ночных бабочек» из класса «полное отсутствие морали и нравственности».
Но ему стало жаль глупого мотылька, который под таким проливным дождём однозначно промокнет, а следом заболеет. И ругая самого себя последними словами, всё же остановился подвезти неудачницу. Какого же было его удивление, когда, не успев дойти до девушки несколько шагов, он уже понял, как жестоко ошибся. Конечно, это была никакая не бабочка или мотылёк.
Но внешний вид Василисы рвал все шаблоны. Потёртые светло-голубые джинсы, растянутая майка, кроссовки знававшие лучшие времена и вместе с тем вычурная укладка, яркий эксцентрично броский макияж, которые настолько диссонировали с невинным выражением лица и пухлыми по-детски щеками. Что мужчине пришлось сжать руки в кулаки, лишь бы сию минуту под тем самым проливным дождём не смыть жуткую пошлость и вульгарщину с нежной мордашки.
— Пойдём, горе луковое, отвезу тебя домой, а то вскоре действительно придётся добираться исключительно вплавь, — мужчина продолжал стоять, не отходя от девушки окидывая странным задумчивым взором. Ли́са, загипнотизированная неожиданной глубиной, не отводила собственного взгляда и с жадностью следила за серыми штормовыми глазами. Но даже минута пристальных гляделок ожидаемо закончилась провалом девушки. Она так и сидела на остановочной скамейке, первой отведя взор и недоумевая, почему этот давящий, нестерпимый, наглый, но такой загадочный мужчина не отодвинется от неё. И только через несколько неловких минут девушка, наконец, обратила внимание на протянутую в её сторону руку ладонью вверх. Василиса от смущения заалела ярче аленького цветка. Но вложив холодную ладошку она в одну секунду позабыла о любом смущении, так как тепло, исходящее от горячей мужской руки тонкими болезненными, но одуряющее приятными иголками заскользило от ладони по всей сетке капилляров, вен и артерий. Казалось, что не только кожный покров Василисы, но и её внутренности закололо обжигающими иглами. Девушка прикусила кончик языка, но сделала только хуже. Так как истома, перемешанная с болью, неожиданно обернулась жаром, выбравшим местом сосредоточения развилку между бёдер. Ли́са нахмурилась, дёрнула головой, прогоняя неуместные мысли и взбесившиеся эмоции.
— Как выйдем из-под навеса, забирайся быстрее на переднее сиденье, машина открыта, — инструктировал в своей обычной манере отец Виталика. Девушка согласно кивнула, и мужчина, разжав свою ладонь, выпустил озябшую конечность. И странным образом буквально секунду
