сторону жующей подруги, — задолго до визита в «Космос». А уж в клубе я вообще кроме газировки ничего не пила.
Елена Тимофеевна вроде облегчённо выдохнула, но тут же перевела хмурый взгляд на Алину. Ли́са истолковала правильно и поспешила объясниться перед родительницей:
— Алина с девочками выпили, но немного. Видимо Линка слишком много танцевала и ржала над всеми подряд, а шампанское расслабило её. Я вообще удивляюсь, как она не захрапела прямо на диванчике в «Космосе».
— Да ну тебя Ли́са, — отмахнулась вчерашняя именинница, — мы правда выпили, но немного. Я сама не могу понять, из-за чего меня вырубило. Последнее что помню, как провожали Анфису с Женькой, а потом так сильно захотелось спать, что сопротивляться никаких сил не было, — оправдывалась уже Алина.
— Ага, поэтому ты заснула стоя…, повиснув на моём плече, — беззлобно посмеялась над подругой Василиса.
— И кто же вас до дома довёз? — Елена Тимофеевна натренированным учительским чутьём уцепилась за самое важное. А Ли́са только-только успела обрадоваться, что обойдётся. Но нет…, учительницу со стажем провести не так-то просто.
— Отец Виталика проходил мимо и заметил нас, после чего любезно довёз домой, — призналась Ли́са. И вроде не было в этих словах чего-то странного или необычного, всё укладывалось в стандартные общепринятые рамки. Но Василисе стало неожиданно стыдно, хотя нет…, скорее это был не стыд, а смущение. Девушка покраснела и поспешила выйти из-за стола, чтобы… налить чай. И неважно, что в кружке оставалась половина недопитого горячего напитка, ей нужна лишняя минутка. Василиса доливала в свою кружку кипяток и размеренно дышала, считая глубокие вдохи и выдохи, унимая грохочущее в груди сердце.
Глава 7
— Ли́са, привет! Сможешь подменить меня на съёмках сегодня? — прохрипела в трубку Алина.
— Привет Алин! Что случилось?!
— Я простыла где-то, валяюсь с температурой. А сегодня как назло должны быть съёмки для какого-то важного каталога, — сбивчивая речь подруги постоянно прерывалась сухим затяжным кашлем, на что Ли́са недовольно морщилась. Она терпеть не могла болеть и искренне сопереживала в эту минуту Алине. — Мне Петюня уже телефон оборвал. Я ему и так и этак объясняю, даже фото прислала своего красного носа и опухших слезящихся глаз. — Алина вновь натужно закашлялась. — А этот гад ничего слышать не хочет. Заладил одно приезжай да приезжай, у него, видите ли, контракт, а куда я с такой рожей?
— А как же я тебя подменю? Ты брюнетка, я светлая, и мы вообще не похожи, — забеспокоилась Ли́са.
— Я предложила Петюне твою кандидатуру на замену, и он согласился. Не знаю, может заказчику всё равно до цвета волос. Прошу тебя Ли́са, по-жа-луй-ста! — захныкала Алина. — Я ужасно себя чувствую, будто самосвал гружёный переехал несколько раз, и ты не можешь оставить в беде свою любимую подругу. — Ухо оглушил скрипучий кашель.
— Ты кашляешь как туберкулёзница, где тебя только угораздило? — посетовала Ли́са, но уже понимала, что согласиться придётся.
— Сама не знаю, вчера вроде нормально себя чувствовала, только вечером знобило чуток. А утром я проснулась вот такая — точнее уже никакая. Выручишь, а? — лебезила Алина.
В ответ Василиса обречённо вздохнула и ожидаемо изрекла:
— Я всё сделаю, не переживай. Только выздоравливай, пожалуйста, поскорее, а то Петюня с меня шкуру будет драть за нас двоих.
Вновь услышав кашель подруги, Ли́са завершила звонок и поспешила домой оставить тетради после занятий в институте, переодеться в удобную одежду, так как возвращаться домой скорей всего придётся затемно, и желательно успеть пообедать.
Тут надо прояснить, что Василиса, с подачи Алинки конечно, вслед за подругой, учась ещё на первом курсе, устроилась подрабатывать фотомоделью. Работа была не пыльная, знай себе меняй наряды да крутись перед объективом, к тому же не каждый день, а по договорённости.
Но впереди у Ли́сы, впрочем, как и у Алины маячила летняя сессия. По этой причине Василиса договорилась с Петюней о временном перерыве в работе, до сдачи всех экзаменов. Но Алина видимо как всегда в её неугомонном характере тянула до последнего, успевая и к экзаменам готовиться, и лекции посещать, и на подработку сбегать.
Василиса не знала, кого ругать больше, себя за свою уступчивость и чрезмерную лояльность к подруге, Алину — за её бесшабашность, граничащую с безответственностью, Алинину простуду — это ведь умудриться надо, в мае месяце так заболеть или же требовательного и чересчур истеричного фотографа — Петюню.
И кто только придумал это дурацкое прозвище? Хотя это и не прозвище. Фотографа действительно звали Петром, и он, как ни странно, пользовался сумасшедшей популярностью, модные журналы, интернет-сайты охотно пользовались его услугами, выстраиваясь в очередь. Но вот характер мужик имел донельзя истеричный и вредный, вполне соотносимый с его внешностью коротконогого колобка с поросячьими глазками, бегающими туда-сюда. Он никогда не принимал отказов, ни от кого, будь то заказчик или обслуживающий персонал, и в случае малейшего намёка на неповиновение моментально повышал голос, срываясь на визг. И все как один обращались к нему не иначе как Петюня. М-да… как говорится у каждого свои недостатки!
Из фотостудии Василиса выползла уже затемно, едва шевеля конечностями.
«Хорошо, что переоделась в футболку с джинсами и кроссовки», — похвалила сама себя девушка, после злобного Петюни её ноги и спина не выдержали бы ни сантиметра каблуков. Фотограф сегодня был «в ударе» и весь негатив совместно с раздражением в большей степени выливались почему-то на неё. Ей приходилось по многу раз переснимать один и тот же кадр. Точнее снимал то Петюня, но держала неудобные позы, выслушивая непрекращающиеся упрёки — Василиса. На взводе были все: и гримёрша, и осветитель, и реквизитор, и сам Петюня со всей своей многочисленной свитой. Алина как чувствовала зараза такая, очень вовремя заболела, не иначе.
Тратить деньги на такси не хотелось, так как Ли́са уже полмесяца не ходила на подработку, а за эту съёмку гонорар они с Алиной поделят, как повелось между ними изначально. Пусть большая часть денег достанется Ли́се, но всё же ей лучше экономить какое-то время, пока не закончатся экзамены в институте. Месяц — максимум полтора, и она сможет вернуться к подработке. А сейчас — да здравствует остановка и вонючий общественный транспорт!
Василиса доковыляла до автобусной остановки, уже пустующей в поздний час и блаженно опустилась на лавку, пристроив рядом с собой любимый кожаный голубой рюкзак, идеально гармонирующий с цветом джинсов.
«Хоть бы маршрутки ходили», — подумала про себя девушка.
Внезапно небо разрезала яркая молния, болезненно полоснув по глазам. Ли́са зажмурилась и съёжилась, предусмотрительно сжав плечи. Она с детства заметила,
