за давностью лет… Нина точно тебя не слышит?
— Да точно, точно! — рявкнул Борис. — Она на кухне, а я в комнате, за закрытой дверью! Говори уже!
Игорь кивнул Валентине, которая сидела рядом с ним в машине, припаркованной так, чтобы видеть дом Нины и ее подъезд. Валентина открыла дверцу, отошла в сторону, на ходу доставая телефон, и набрала номер Нины. И, как только услышала «Да?», затараторила в трубку:
— Это Нина Власова? Мне мальчик ваше имя сказал и этот номер. Я тут случайная прохожая, а мальчик под машину попал, просил маме позвонить. Его Павликом зовут…
— Павлик! — У Нины на мгновение перехватило дыхание. — Что случилось? Где он? Он жив?
— Да жив, жив, не волнуйтесь так. Это здесь, на перекрестке Серова и Садовой…
— Бегу! — Нина сорвалась с места, даже не вспомнив, что в комнате сына разговаривает о каких-то таинственных делах Борис.
— У него то ли с ногами что-то, то ли с позвоночником, — продолжала оживленно тараторить Валентина, — я же не врач. Этот лихач, что на него наехал, удрал, конечно, но скорую уже вызвали… — Она увидела, как из подъезда выскочила Нина и, не оглядываясь по сторонам, побежала дальше, к перекрестку.
Валентина на полуслове выключила телефон, бросилась к машине, распахнула водительскую дверцу и махнула рукой, указывая на подъезд. Игорь выхватил из пластикового кармана на дверце уже освобожденный от упаковки топорик и сунул его в карман. Рукоятка немного торчала, да и весь пиджак от тяжести топорика слегка перекосился, но, в общем, это не сильно обращало на себя внимание. Игорь прихватил конверт и заторопился, продолжая бубнить в телефон:
— Валя знала про этого парня, но как-то не думала, что Нинка одновременно и с ним встречается, и с тобой…
— Да глупости все это! Не знаю, что там было, чего не было, но Павлушка на меня в детстве похож как вылитый! Ты же сам фотографии видел!
— Да что фотографии! У меня анализ крови мальчишки на руках! У него четвертая группа крови, а у тебя и у Нины первая! Как такое может быть, если ты его отец?
— Нет, Игорь, нет, этого не может быть, это ошибка какая-то. Нина сама мне сказала, что Павлушка — мой сын! Нина, послушай только… Нина! Странно, куда она подевалась?
— Нина тебе и не такое скажет. Если это твой сын, что же она скрывала его столько лет? В общем, Борька, я тут рядом, сейчас зайду к тебе и покажу анализы, ты сам во всем убедишься.
— А я думаю, что эти анализы… где ты их взял, кстати?
— Все расскажу, просто не на бегу же. Я уже на лестнице, дверь в квартиру открыта?
— Не знаю, сейчас проверю… да, открыта. Странно как-то. Куда Нина вдруг подевалась?
— По срочным делам. — Игорь наконец добрался до нужной квартиры и зашел. — Уфф, запыхался. Борька, сейчас я тебе все объясню. — Он выключил телефон и сунул его в карман. Не в тот, где топорик, в левый. — Тут все совсем не так просто, как ты думаешь, тут целая детективная история, и Нина твоя играет очень некрасивую роль. Вот, сам посмотри.
Игорь сунул в руки Борису большой конверт из плотной бумаги. Борис повертел его и спросил растерянно:
— И что там?
— Все. Все документы, все сведения… открывай. — Игорь сделал шаг назад и ухватился за слегка торчащую из кармана рукоять топорика.
— Странно все как-то. — Борис попробовал разорвать конверт, но плотная бумага не поддалась. — Да что б тебя! — Он рванул сильнее.
В этот момент Игорь громко выдохнул, взмахнул рукой и со всей силы впечатал топорик в висок брата.
Борис упал как подкошенный, не издав ни звука. Зато Игорь громко всхлипнул и обессиленно опустился на стул.
— Прости, Боря… прости, но ты не оставил нам выхода…
Зазвонил телефон. Игорь торопливо вытащил его из кармана, нажал на кнопку.
— Ну? — Почему-то голос Валентины прозвучал очень громко, Игорь даже поморщился и отодвинул трубку подальше от уха.
— Да, — ответил он.
— Что «да»?! Ты… ты закончил?
— Да. Я все… все закончил.
— Так чего ты там сидишь? Нинка сейчас вернется! Быстро хватай конверт и сматывайся!
— Да… да, конечно.
Игорь вздрогнул. Если Нина вернется и застанет его здесь… Он вскочил и поднял с пола конверт, выпавший из руки Бориса, сунул его в карман. Потом быстро огляделся, схватил со стола кусок какой-то белой ткани и старательно протер рукоятку топорика. Ткань сунул в карман, а топорик аккуратно положил рядом с Борисом. Еще раз быстро осмотрелся, убеждаясь, что не оставил следов, и вышел за дверь. Быстро сбежал по лестнице, выскочил из подъезда и, уже не глядя по сторонам, направился к машине, где его ждала Валентина.
— Ну? — повторила она, когда муж открыл дверцу и рухнул на переднее пассажирское сиденье.
— Все, — выдохнул Игорь. — Все, как мы спланировали, от и до… Идеально. Валя, это было ужасно.
— Это было необходимо. — Валентина достала из сумки бутылку водки и протянула ему: — Пей. Игорь, у нас не было выхода. Да, это ужасно, и я понимаю, что Борис твой брат, и вы выросли вместе и все такое… но он сам виноват. А мы… мы сделали это ради детей. Пей и сиди тихо, я буду звонить в полицию.
Звонок в полицию был коротким. Валентина быстро сообщила, что в квартире одиннадцать в доме номер шесть по улице Серова хозяйка квартиры поскандалила с мужчиной и только что убила его. На вопросы она отвечать не стала и сразу отключила телефон.
— О, а вот и Нинка домой возвращается. Значит, нам пора, полицию ждать не будем.
Валентина повернула ключ зажигания, но прежде чем машина тронулась с места, Игорь достал из кармана какую-то окровавленную тряпку и озадаченно на нее уставился.
— Что это? — не менее озадаченно спросила его жена.
— Тряпка какая-то.
— Я вижу, что тряпка. Откуда она у тебя?
— Там взял. В смысле у Нины. Чтобы ручку у топорика протереть.
— Зачем?
— Ну как же? Ты что, Валя, там же отпечатки пальцев, и их обязательно надо стереть!
— Какие отпечатки? Ты же в перчатках!
— А? — Он посмотрел на свои руки в резиновых перчатках. — Действительно… я как-то не подумал. Наверное, надо это выкинуть…
Игорь скатал ткань в тугой комок и начал открывать окно, но Валентина резко одернула его:
— Не здесь! Мы еще недалеко отъехали, могут найти. И люди здесь, не дай бог, кто-то внимательный заметит и запомнит… Сунь пока в бардачок, потом выбросишь где-нибудь.
Несколько минут они ехали молча, потом Игорь нервно спросил:
— Валюша, а
