секретничаете?
– Ещё кофе не пили, – ответила Ксения. – Митя, принеси мою сумку, она в прихожей. Спасибо. – Ребята, здесь договор, согласно которому эта квартира теперь ваша, – сказала она, улыбнувшись и протягивая тонкую папку сводному брату.
– Это нам свадебный подарок? – радостно спросила Наташа.
– Пусть будет подарок, хотя в качестве подарка, я везла вам путёвку в Италию на неделю, – протягивая конверт Наташе, ответила Ксения. – Сумеете выкроить время? Вылет через три дня. Билеты внутри, пересадка в Москве.
– Ксения, ты в своём уме? – серьёзно спросил Дмитрий. – Это слишком. Я догадываюсь, что ты не бедствуешь и можешь себе позволить, но себе, а не нам.
– Митя, у меня кроме тебя нет человека ближе и роднее. Мы с тобой не только верные друзья, но почти родственники. Пусть вам запомнится сегодняшний день, а я пожелаю вам счастья. Пьём кофе и начинаем готовиться к торжеству.
Ксения не видела своих «отцов» семь лет. Она стояла рядом с машиной у загса и смотрела на подъезжающие машины. На ней был модный светло-бежевый лёгкий брючный костюм, а в руках она держала красивый букет. Сергея Николаевича Егорова она узнала сразу. В свои сорок девять он выглядел молодцом, а вот Берестов набрал вес, а некогда густые волосы «поредели». Она отметила, что Дмитрий и Роман похожи, но тут же засомневалась. «Я давно не видела их рядом. Пожалуй, рост и вес их «роднит». Митя брюнет, Роман шатен. Митя внешне выигрывает у Романа, – подумала она и улыбнулась. – Мне тоже пора». Оба «родителя» поздоровались с ней сдержано, но она поняла по их лицам, что узнали. Регистрация была торжественной, и Ксения невольно вспомнила свою свадьбу. Молодожёны уехали с почётным эскортом, а она подошла к двум отцам.
– Я отвезу вас в ресторан, а по дороге хочу с вами поговорить. Вы согласны? – спросила она, спускаясь по лестнице и направляясь к машине.
– Поехали, – ответил Егоров. – Машину давно купила или это подарок? – спросил он, садясь на переднее сиденье.
– Это служебный транспорт, – ответила Ксения, поворачивая ключ зажигания. – Как мне лучше проехать к ресторану?
– Прямо по проспекту до пересечения с Южной и до Попова. Ресторан там и был, только теперь вывеску поменял, – сказал Берестов. – О чём ты хотела поговорить, Ксения?
– Меня столько лет мучает один вопрос: почему один из вас отказался от меня, а второй не признал? В чём причина и моя вина? Почему я попала в немилость и стала для вас чужой? Двенадцать лет я жила с одним отчимом, четыре с другим и ни у одного из вас не вызвала каких-либо родственных чувств. Разве я доставляла вам лишние хлопоты или проблемы? Может неуважительно относилась к вам? Была трудным ребёнком, а потом и подростком? Почему? – задавала вопросы Ксения, внимательно следя за дорогой.
– Твоя мать предала меня, – хмуро ответил Егоров.
– А вы предали меня в отместку? Это многое меняет, но не всё. Мне было всего семнадцать лет, когда я уехала молча. Может вы волновались по этому поводу или искали меня? Хотя, зачем вам это?
– Чего ты хочешь? Ты вышла удачно замуж, у тебя всё есть. Мы тебе зачем? – начинал сердиться Егоров.
– Разве я сказала, что вы мне нужны? Я лишь хотела выяснить почему вы меня бросили, но не получила ответа. Замуж я вышла ровно на полтора года, потом развелась, но воспитываю сына бывшего мужа. Ему десять лет и я его люблю. Вот и думаю: как можно не думать о ребёнке, пусть и не родном, воспитывая его ни один год? Вы всё время, Сергей Николаевич, стараетесь обвинить меня в непорядочности и корысти. Вы сами чего стоите? Я тайком отправляла вам посылки в колонию, и вы принимали их, зная, кто отправитель, но не ответили, ни на одно моё письмо. Вы не могли не знать, что Митя меня навещает, но, ни разу не поинтересовались до моего замужества как я и что со мной. Живёте в трёхкомнатной квартире один, а ваш сын живёт в квартире чужой вам девчонки, в моей квартире. Вы продали дачу, но не подумали вернуть долг за операцию бабушки. Так кто из нас непорядочный?
– Лучше скажи, где ты взяла такие деньги?
– Хотите унизить? Думаете, я продала своё тело? Вы гораздо хуже, чем я думала. Деньги мне дал Алексей Иванович. Вы его должник.
– Это правда, Сергей. Ксения предложила мне выкупить все драгоценности матери, но я дал денег без торга. – Ксения, я во многом виноват, но до сих пор не уверен, что ты моя дочь.
– Поймите меня: я не набиваюсь вам в родственники. Но раз вы привели в дом женщину с ребёнком, этот ребёнок имеет право на внимание, участие. Это не чемодан, который привезли с собой и забросили на полку. Будь я капризной, скандальной, доставляющей вам хлопоты – я бы поняла. Я нужна была только Анне Ивановне. Последние полгода я жила с одной мыслью – не попасть в детский дом. За эти годы ни у одного из вас не возникло желания узнать: как, чем и на что я жила? Вам и сейчас это неинтересно. Я очень ждала встречи с вами. Мне казалось, мы всё выясним, обнимемся, и я похвалюсь своими успехами. Первые два пункта не угадала, но мне есть чем гордиться: у меня есть образование, перспективная работа, которая хорошо оплачивается, уютная квартира. А вы для меня стали чужими. Нас связывают только рабочие моменты.
– Ты сейчас о чём? – спросил Егоров.
– Разве Роман не сказал вам, что встретил меня в компании Каменского? Работаю там финансовым директором, – улыбнулась она. – Подумаю, продлевать ли с вами партнёрские отношения или прервать их.
– Почему ты ни разу не позвонила нам сама, не объявилась? – спросил Егоров. – Гордость не позволила или жилось припеваючи?
– А вы вспомните, на какой «ноте» мы с каждым из вас расстались? И получите ответ на свой вопрос. Приехали. Разговора не получилось. Не смею вас больше задерживать. Через час я уеду, Митя в курсе отъезда. Хорошего вам дня.
– Ксения, не держи на меня зла, – сказал Берестов, выходя из машины. – Всего исправить невозможно, да и поздно теперь, но ты оказалась умнее, мудрее меня и во всём права. Прости. Я твой уход расценил по-своему, потому и не искал. Думал, если я не нужен тебе, зачем ты мне. Сумеешь простить – приезжай. Твоя комната в доме ждёт тебя всегда.
– Я подумаю. Прощайте.
– Как прошла беседа с отцами? – спросил Роман, встретив её у входа в ресторан. – Что говорят?
– Ничего нового, да и разговора как-то
