поспорил, пошумел, но успокоился и стал расходиться.
– Он – святой, – говорили местные ремесленники. – Послан Богом. – Если сказал, что так надо поступать, значит, он прав.
– Святой, – соглашались торговцы. – Бессребреник. – Ничего не требует для себя, а наоборот – чужие долги оплачивает.
– Давно святые не посещали наш остров, – подтверждали священники. – Его слово – слово от Бога.
* * *
Егор разыскал меня в небольшом домике, отданном нам под канцелярию. Я как раз заканчивал очередной доклад императору.
– Семён, бросайте вашу писанину, – потребовал Метакса.
– Что случилось? – спросил я, запечатывая конверт.
– Два фрегата и линейный «Святая Троица» готовы отправиться к островам Кефалония и Итака.
– Ко мне какое это имеет отношение? – не понял я.
– Неужели вы не хотите участвовать в освобождении родины легендарного Одиссея.
– Такое выпадает только раз в жизни! – Я поставил оттиск на расплавленном сургуче и тут же побежал к Ушакову, проситься в экспедицию.
Адмирал погрозил пальцем:
– Всюду хотите свой нос сунуть!
Но все же разрешил нам с Егором участвовать в походе.
Кефалония
Мы подходили к Кефалонии с попутным ветром. Впереди шёл линейный корабль «Святая Троица». За ним фрегаты «Счастливый» и «Сошествие Святого Духа». Замыкал эскадру транспортный корабль «Красноселье» с десантом. Прямо по курсу показалась тёмная полоска. Боцман засвистел «Всех наверх». По вантам поползли матросы убирать лишние паруса. На пушечных палубах канониры заряжали орудия. Гренадёры готовили баркасы. Вскоре перед нами выросли горы, покрытые густым лесом. Корабли вошли в глубокую гавань. У подножья гор раскинулся город Агростоли. На западном берегу город Ликсури. Множество торговых судов заполняло пристань. Гавань окружали высокие вершины, на которых клубились облака. Вперёдсмотрящий доложил командующему экспедиции, кавторангу Ивану Степановичу Поскочину: на береговых батареях развиваются российские флаги. Капитан приник к окуляру подзорной трубы.
– Что бы это могло значить? – озабочено спросил он, но все же приказал отменить артиллерийский манёвр. А десанту готовить высадку без артподготовки.
Навстречу плыли лодки с местными вооружёнными людьми. Метакса вскочил на нос корабля, держась за ванты, и закричал на греческом. Ему ответили с ближайшей лодки. Греческие моряки из нашего десанта, сорвали шапки и принялись петь какую-то свою патриотическую песню.
– Что произошло? – спросил я.
Выяснилось: узнав о приближении русских кораблей, островитяне подняли восстание и выгнали французов с береговых батарей. Во главе повстанцев стояли отставные офицеры русского флота Ричардопулоса и Дивори. Из донесений местных разведчиков узнали, что французы спешно отходят к крепости Ассо.
Поскочин распорядился немедленно призовой команде лейтенанта Литвинова высадиться не берег и перерезать путь отступающим. Авизо «Красноселье» с десантом направилось для занятия городов Агростоли и Ликсури. Очистить города от французов было поручено лейтенанту Рябинину.
Мы с Егором оказались в призовой команде Литвинова. Баркасы, под мощные взмахи весел направились к скалистому берегу. Местные рыбаки показывали, где можно причалить. Пляж оказался до того узкий, что пришлось прямо с баркасов взбираться на скользкие валуны. По узким тропам мы поднялись к дороге, ведшей в крепость. Успели вовремя. Французы, отступавшие с береговых батарей, как раз преодолевали крутой подъем. Шли медленно, нагруженные боеприпасами. Увидев нас, побросали все и попытались вступить в бой. Но офицеры вовремя поняли, что перед ними не местные ополченцы, а русские матросы. Тут же отдали нам шпаги. Всего их оказалось двести человек. Среди пленных был и сам комендант города, майор Ройе. Под конвоем повели их обратно в Ликсури. Нас встречали местные крестьяне с вилами и топорами. Пришлось сдерживать разъярённую толпу. Метакса сорвал голос, объясняя, что пленных трогать нельзя. Их участь должен решить военный суд.
Появился старый седоусый Анастасей Дивор, в видавшем виды мундире русского морского офицера ещё времён Чесменской битвы. Что-то живо принялся обсуждать с Метаксой.
– Крепость Ассо сдалась ополченцам! – радостно объявил Егор. – Остров в наших руках!
– Ура! – закричали матросы, обрадованные тем, что не придётся проливать кровь, ни свою, ни врагов.
Но Анастасий продолжал быстро говорить, показывая рукой в сторону города.
– Надо срочно просить помощи у Поскочина, – сказал мне Егор.
– Французы хотят сделать вылазку? – удивился я.
– Французы – полбеды. Как бы островитяне своих же не поубивали.
– Объясни толком, – попросил я.
– На острове два города: Ликсури и Агростоли. Население – в основном торговцы. Когда остров заняли французы, комендант острова Ройе, сразу же поладил с торговцами. Городские жители не знали нужды: свободно торговали и платили небольшие подати. А вот, кто пострадал за время оккупации, так это сельчане. С них драли в три шкуры.
– И что из этого следует? – не понял я.
– Сейчас крестьяне вооружаются и идут громить дома городской знати. Надо им помешать иначе прольются реки крови.
Тут же была выслана лодка к «Святой Троице». Сами мы быстрым маршем направились к ближайшему городу Ликсури. Нагнали толпу крестьян с ружьями, вилами, топорами. Один из богатых домов уже пылал, а несчастного хозяина валяли в пыли и били чем попало. Чуть поодаль голосила полная женщина, скорее всего, супруга избиваемого. К ней жались две маленькие девочки.
Я тут же ринулся в толпу и отбил несчастного горожанина. Меня обступили разъярённые крестьяне. Но матросы быстренько оттеснили их штыками. Метакса разъяснял хмурым бородатым островитянам, что так поступать нельзя. Помог старик Анастасей. Он неистово крестился, вспоминая местных святых заступников. Требовал воззвать к совести и милосердию. Но крестьяне напирали на нас, не желая слушать. Кричали в ответ, что их безжалостно грабили. Теперь пусть грабители получат заслуженную кару.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы вовремя не подоспела подмога из роты матросов во главе с мичманом Македонским. Мичман, сам родом с островов, так выругался на местном диалекте, что крестьяне раскрывали рты. Вскоре с кораблей прибыли гренадёры. Сразу же заняли все дороги, ведущие в город. Соорудили редуты и установили пушки. Было приказано, в случае нападения толпы, стрелять холостыми, но ежели мстители не уймутся, палить картечью, конечно не прямо в людей, а поверх голов. Но сельчане не желали утихомириться. Тогда сам Поскочин сошёл на берег и пообещал старейшинам деревень, что вскоре прибудет адмирал Ушаков. Всем воздастся по справедливости: виновные будут наказаны, обиженным вернут отнятое. Единственное – не надо никакого самосуда. Крестьяне ему поверили и начали потихоньку расходиться.
Несколько дней мы провели в напряжённом ожидании новых волнений. Не покидали редуты даже ночью, под холодным дождём. Горожане приносили нам горячую еду.
Молили защитить их дома и семьи.
Наконец, утром двадцать третьего октября на горизонте показались паруса эскадры. На набережную высыпали островитяне, размахивая российскими флагами. Женщины несли охапки цветов. Вскоре, ровным строем к острову подошли корабли, салютую всеми
