больших, и малых!“»[324]
Джек Уэзерфорд, подчеркивая значимость нововведений Чингисхана, которые впоследствии были законодательно закреплены в «Книге Великой Ясы» Чингисхана, писал: «Взяв на себя распределение всего награбленного богатства, Чингисхан снова урезал освященные обычаем привилегии благородных родов, которые обычно сами делили между собой добычу Это вызвало у многих из них сильную ярость, и некоторые даже перешли на сторону Жамухи, еще более углубив вражду между „белой костью“ и простыми кочевниками.
Чингисхан вновь показал, что, вместо того, чтобы рассчитывать на кровные узы и силу обычая, члены его племени могут обращаться за помощью непосредственно к нему. Таким образом, он заметно централизовал управление кланом и одновременно усилил преданность своих подданных»[325].
* * *
Весть о разгроме хэрэйдского ханства и смерти бежавшего с поля боя Ван-хана от рук найманского воина, очевидно, никого не оставила равнодушным на монгольских просторах и ускорила процесс решающего размежевания сторонников и врагов Чингисхана.
Недруги понимали, что единственной реальной силой, способной хоть как-то противостоять Чингисхану, их последним союзником и оплотом может стать найманский Таян-хан. Поэтому, как свидетельствует Рашид ад-Дин в «Сборнике летописей», «Тогтоа, государь мэргэдов, Алин-тайши из эмиров хэрэйдов, бежавший туда, племя ойрад, предводителем которого был Хутага-беки, Жамуха из племени жажирад, племена дурбан, татар, хатагин и салжиуд — все полностью собрались к Таян-хану»[326].
Сам же Таян-хан, ничтоже сумняшеся, по отношению к Чингисхану был настроен решительно и агрессивно: «Торчат в степи, что на востоке, и много возомнили о себе монголы. Их кучка жалкая до смерти запугала, согнала с отчины и в бегство обратила и, наконец, свела-таки в могилу Ван-хана, потомка древлеславнейшего рода. Ужели всех прибрать к рукам они хотят, поставить хана своего над нами? Известно, что на небе два светила — луна и солнце; в их воле освещать небесный свод. Но как же можно на земле двум ханам сразу править?![327]Я непременно попленю монголов этих и в отчину свою их пригоню»[328].
Найманы, готовясь к войне против Чингисхана, сильно нуждались в боевой поддержке племени онгудов, которые, как и найманы, были народом «тюркских кровей и несторианской веры»[329]. Онгуды в XII в. обитали в излучине реки Хуанхэ и, являясь подданными цзиньского императора, охраняли горные проходы на северо-западе Шаньси, связывавшие Северный Китай с Монголией. Но главное — они могли бы ударить в тыл Чингисхана.
Именно поэтому «надменный Таян-хан… отослал посла по имени Торбиташи к вождю онгудов Алахуши дигитхури со словами: „Монголов кучка, что в степях восточных, кичиться стала силою чрезмерно. Так вместе повоюем тех монголов, их попленим, колчаны отберем. И выступай, мой Алахуши, немедля и будь в моей дружине отрядом правофланговым“»[330].
Вождь онгудов, видимо опасаясь набирающего силу Чингиса, не только отказался присоединиться к античингисовским силам, но и поспешил известить Чингисхана о коварных замыслах найманов и их союзников, а по сообщению «Юань ши», и вовсе «поднял обок (сородичей. — А. М.) и стал вассалом [Чингисхана]»[331]?
Известие о надвигающейся с запада угрозе заставило Чингисхана и его сподвижников незамедлительно принять решительные контрмеры. В жарких спорах на Военном совете[332] обсуждался план предстоящей войны с найманами. В конце концов верх взяли сторонники упреждающего удара по врагам, дабы «воспользоваться их неготовностью»[333].
Решающий характер предстоящего сражения побудил Чингисхана к началу коренной реорганизации своего улуса и главное — к продолжению перестройки армии, значительно увеличившейся после разгрома хэрэйдов.
На начальных этапах военного строительства Чингисхана (первый этап — 1178–1189 гг.; второй этап — 1189–1204 гг.) основной единицей формирования и управления был курень[334], являвшийся порождением родового строя. Извечной, традиционной спутницей этой формы организации войска была вольница родовых вождей, которые, если хотели, являлись на общий сбор, а если нет, то игнорировали его.
Чтобы покончить с пагубной практикой, окончательно закрепить в армии принцип единоначалия, передать бразды правления всеми подразделениями улуса в руки своих надежных, опытных нукеров, на следующем, третьем этапе военного строительства[335] Чингисхан перевел строящуюся им армию на децимальную (десятичную) систему формирования и управления.
Конкретные шаги, предпринятые Чингисханом в рамках реорганизации армии, а также «устроения личной караульной стражи — хэшигтэна», были оформлены в виде указов, которые впоследствии нашли отражение и развитие в «Книге Великой Ясы».
УКАЗ ЧИНГИСХАНА О РЕОРГАНИЗАЦИИ АРМИИ, СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ И УКРЕПЛЕНИИ СИСТЕМЫ ВОЕННОГО КОМАНДОВАНИЯ, УСТРОЕНИИ ЛИЧНОЙ КАРАУЛЬНОЙ СТРАЖИ — ХЭШИГТЭНА
«Повелел Чингисхан:
1. Разделить дружину свою на тысячи, на сотни и десятки и поставил над ними тысяцких, сотников да десятников.
2. Додаю, Доголху, Угэлэ, Толуну, Бучарану и Суйхэту был пожалован чин высокий — чэрби[336].
3. Покончив с этим, занялся Чингисхан устроением караульной стражи — хэшигтэна, в коей было восемьдесят хэвтулов — ночных охранников и семьдесят турхагов — гвардейских стражников дневной охраны. И собрал Чингисхан в свою караульную стражу всех смышленых и крепких телом мужей — сыновей и младших братьев сотников своих и тысяцких, а также сыновей и младших братьев людей свободного состояния.
4. Обратясь милостиво к Архай хасару, Чингисхан тогда же повелел: „Тысячу лучших отбери батыров (богатырей. — А. М.)! Во дни сражений впереди меня пусть в бой они идут! В дни мира и покоя пусть охраной личною моей стоят на карауле!“
И повелел он тут же: „Да будет Угэлэ чэрби главою над семьюдесятью турхагами стоять! И в том помощником ему пусть будет Хутусхалчан“.
5. И молвил дальше Чингисхан: „Пускай дневальные мои — стрелки-хорчины, турхаги и прочие конюшие, и вратари, и кравчие несут дозор, нас охраняя, сменяясь каждодневно. Перед закатом солнца пускай сдают свой пост ночным охранникам — хэвтулам. Ате всю ночь пускай стоят у входа часовыми, обходят стан дозором. Пока мы угром заняты едою, хорчины и турхаги должны явиться и на посту хэвтулов заменить. А через трое суток сменного дозора охране всей для отдыха смениться надлежит“»[337].
Монгольский военный историк X. Шагдар и российский монголовед Б. Я. Владимирцов, давая необходимые разъяснения действиям Чингисхана, писали: «Чингисхану нужно было принять меры по совершенствованию и укреплению системы военного командования, что обеспечивало бы руководство действиями каждого воина, а также позволяло организовывать наступление по широкому фронту
Чингисхан считал, что этому требованию будет соответствовать переход от „куренной“ системы организации армии к децимальной (десятичной) системе формирования подразделений и управления его войска. По приказу Чингисхана все его войско было разделено на тысячи, тысячи — на сотни, сотни — на десятки; во все вновь образованные подразделения им лично были назначены командиры»[338].
«Особое же внимание Чингисхан уделил организации гвардии, которая должна была стать
