в режиме секретности. Даже смарт не отдают.
— У нас все Управление на ушах стоит. Все только и говорят о случившимся в Карьере. Ты сам как?
Георгий пожал плечами.
— Как видишь жив-здоров, а вот мой группе не так повезло. Младший мой тяжело ранен, мне сказали, что он здесь в лазарете, но пока в себя не приходил. Итона Барниса разорвало взрывом эрдэ. Еще Сабрина. Знаю, что ее увезли свои.
Арсенин опустился на стул рядом с кроватью.
— Весь мир, как разворошенный улей. Хорошо, что у тебя смарта нет. Мозги просто взрываются.
Георгий тяжело провел ладонью по лицу.
— Ты-то мне, надеюсь, расскажешь?
— Произошел сильный выброс энергии Источником. Погибло очень много из заключенных, охраны, рабочего персонала. Почти две трети людей, находящихся на тот момент там. Последний раз такое было около пятидесяти лет назад.
— Ты имеешь ввиду тот случай, когда решили увеличить количество отделенных Рун и Источник на запчасти разобрать? — изумился Георгий.
Олег кивнул.
— С чем связана подобная активность сейчас?
— На Карьер было совершенно вооруженное нападение и использовалась энергия Рун. Наши умники из исследовательского отдела уже сделали предварительный вывод и сообщили, что подобная деятельность злоумышленников и повлияла на Источник. Но еще будут проводиться замеры и так далее и тому подобное.
— И кто же напал на Карьер? — Георгий аж головой махнул, словно отгоняя наваждение. — И зачем?
— Ни на тот, ни на второй вопрос ответа пока нет. Наши, как представители страны получателя приехали взять свою отложенную долю. Помнишь тот случай с Эверийцами, когда Дранкур уступил им свою очередность в получении Рун и заимел право на внеочередной запрос?
Собеседник кивнул.
— Вот наши сейчас и запросили вернуть им должок.
— Почему сейчас?
— Расплатиться со сверами.
— Резерв закончился? — сыронизировал Георгий.
Арсенин покачал головой.
— Наше представительство в Комитете сторговалось с представительством сверов до семи процентов вместо десяти. Но с условием, что они будут отдавать Рунами только что отделенными от Источника.
Бред. Георгий саркастически скривил губы. Конечно Руны имеют свойство терять свой энергетический запас, но ни за год и даже не за два. И в запасниках Дранкура, как у государства, близко расположенного к Источнику и понесшего наибольшие потери в эпоху Скорби с состоянием резерва всегда было отлично.
— Говорят, что имеет место быть диверсия, чтобы сорвать заключение сделки со сверами.
Гронский неверяще хмыкнул.
— Откуда вся эта информация?
— Я с Володькой Румяновым, следователем нашим общался. Вот он мне и поведал. Кстати, он теперь ждет не дождется, когда ты очухаешься.
— Я — то, что ему могу сказать? Если бы не ты, я бы даже этого не знал.
— Это ты сейчас серьезно? — воскликнул Арсенин, ошарашенно глядя на друга. — После того, как ты в разгерметизированной форме без шлема и перчаток лез целоваться с Источником? Никак тебя успокоить не могли, пока не вырубили.
Гронский замер. Закрыл глаза. В темноте отчетливо проступили четыре каменных силуэта.
- នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ, - непонятный шепот врезался в уши. — នៃការទាំងមូល ជាផ្នែកមួយ
Пытаясь огородиться сам не понимая от чего, он стиснул голову руками.
— Что это было, Гер? — тихо спросил Арсенин. — Ты понимаешь, что мог уже здесь не сидеть?
Георгия затрясло, когда он представил то, что описал ему Олег. Это просто какое-то чудо, что он сидит здесь, разговаривает с другом, мечтает вырваться к семье. Что было бы с ними, если этого чуда не произошло? Кто бы помог Темке? Кто бы поддержал Ольгу?
— Я ничего не помню, — медленно ответил он. — Только этот чертов диск у ноги и мысль, что это уже точно все. Конец. А потом я выставил рисунок стихий поверх всех пяти контуров силы и дал им взорваться.
— Будет тебе, что Архипову рассказать. Он такое любит.
— Это ты вообще меня обрадовал. Меня отсюда когда-нибудь выпустят?
Он досадливо махнул рукой и замолчал. Олег достал смарт и протянул другу.
— Держи, знаю же я, о чем ты сейчас мечтаешь больше всего.
Георгий слабо улыбнулся.
— Ночь уже, не буду пугать. Я тут упросил одну медсестру позвонить Оле. Попросил передать, что я в карантине после рейда.
— В режиме повышенной секретности уговорил медсестричку позвонить, — повторил за ним Олег. — Вот знаешь, чему я по-настоящему тебе завидую, Гера?
Тот совершенно искренне пожал плечами.
— Исключительному терпению твой жены. Моя Ирка меня уже на орбиту загнала бы, если вокруг меня крутились все эти барышни.
— Если хочешь — могу поделиться секретом.
Арсенин вопросительно приподнял брови. Всем своим видом выражая всепоглощающую заинтересованность.
— Я никогда не даю ей повода, — серьезно ответил Георгий.
— Святоша ты наш, — тут же парировал друг.
Гронский улыбнулся, пытаясь сбросить с себя тяжесть.
— Теперь бы отсюда поскорей вырваться.
— Я хочу извиниться, Гер, за те слова, которые сказал при нашей последней встрече.
Взгляд Георгия стал жестче. Но он был рад, что Олег заговорил об этом. Не сделай он этого и они словно яд разъедали бы их дружбу, пока не оставили от нее и следа.
— Ты — мой лучший друг. И твоя семья мне тоже родная. И Темку я люблю, я вообще его крестный. Просто ты меня пугаешь в последнее время. Ты то уходишь весь в себя, то вообще исчезаешь, то начинаешь вести себя необычно или говорить странные вещи. Я боюсь, что ты натворишь каких-нибудь глупостей.
Гронский иронично скривил губы.
— Извинения приняты, — с облегчением произнес он, — спасибо за наставления, мамочка.
— Ой ты мой мальчик, — неожиданно засюсюкал тот и сделал движение, будто хочет погладить его по голове, — у тебя уже глазки слипаются, мой хороший. Давай, я тебе одеялко поправлю.
— Агу, — Георгий на самом деле натянул на себя одеяло, повернулся на бок. Глаза и вправду слипались. — Завтра приходи, шнурки мне погладишь.
— Пошел ты, — беззлобно отмахнулся Олег и вышел из палаты.
— Пап, ты идешь? Я уже все подготовил.
Боковым зрением Георгий видит сына, стоящего в дверях с шаром в руке.
— Наш папа опять колдует, — это Ольга вышла из кухни. С полотенцем в руках. Вытирает мокрые руки. — Получается?
Георгий потерял концентрацию и рисунок огня вспыхнул, разрушая выстроенные контуры силы. Он уже который раз пытается научится выставлять рисунок стихийной Искры поверх его основной. В теоретических выкладках все получалось. На деле пока нет.
Он морщится. Как обычно — такое быстрое разрушение контуров отдается болью внутри тела.
— Пока нет, но я знаю, что смогу. Всегда есть кто-то первый.
— Гений ты наш, — смеется жена и кладет горячие руки ему на шлем, — попробуй сначала подтяни Искры Разума. Как твой отец всегда говорит.
Голова начинает гореть. Он как будто весь
