хребет Свободы. Мы поприветствовали друг друга сдержанными улыбками и договорились поужинать вместе после восхождений. Я также увидела Крейга, моего проводника на горе Вашингтон. Он замахал руками и вприпрыжку направился ко мне.
– Эй, О’Брайен! Вот так встреча!
– И правда, мир тесен.
Ноль-один в пользу мужа. Мир альпинизма действительно невелик, поэтому альпинисты постоянно борются за свои позиции и соперничают за спонсорские доллары, но в конце концов мы держимся вместе и тесно контактируем, противоборствуя враждебной стихии. Трения неизбежны, но они заставляют тебя усерднее работать над умением поддерживать отношения и общаться, ощущая свою связь с другими людьми.
– Это ты поведешь команду на ледник Крутца? – спросила я Крейга.
– Нет, Джессика, – ответил он, – но я буду поддер-живать с вами связь по радио.
– Джессика?
Ну, не то, чтобы я почувствовала себя так, словно рядом со мной пролетел и приземлился на стол для пикника сказочный грифон, но Джессика была первой женщиной-проводником, с которой я пересеклась, и это было нечто потрясающее. Все-таки из женщин получаются самые лучшие руководители. И ничего тут больше не скажешь. А Джессика просто мегакрута, она невероятно сильна физически и суперпрофи с технической стороны. Позже я видела ее в деле, наблюдала, как она устанавливает веревки, удерживая равновесие на сияющем льду отвесно уходящего вверх ледника. Она с тремя помощниками должна была сопровождать команду из восьми альпинистов, где было пятеро американцев, итальянец, американка по имени Рут и я.
Согласно заведенному порядку, при восхождении на Рейнир, снаряжение группы, включая продукты питания и прочие припасы, распределяется таким образом, чтобы рюкзак каждого весил не больше 22 кг. Такое распределение багажа на всю группу – палка о двух концах, потому что в какой-то момент срабатывает закон округления чисел, и предельным весом продуктов или питания какого-то отдельно взятого альпиниста приходится пренебречь, в то время, как экономию усилий стоит ставить превыше всего, ведь в состав группы входит несколько человек, способных разделить лишний груз. Я надеялась, что компании-организатору заранее известно, сколько человек входит в группу, и что в соответствии с этим числом и будет рассчитан вес каждого рюкзака в нашей команде.
Я знаю, что это прозвучит как заявление колониалиста, но пока, имея некоторый опыт восхождений в Гималаях, я ни разу не носила на себе чужое снаряжение. В длительных экспедициях переноской грузов занимаются шерпы, а в Гималаях почти все экспедиции длительные, поскольку горы там огромные. Шерпы более опытны в высотном альпинизме, и для многих из них них такая работа – способ заработать на жизнь и традиция. До тех пор, пока эталоном сотрудничества служат взаимное уважение и справедливая оплата, это всех устраивает, особенно тех, кто придерживается правила путешествовать налегке. Среди альпинистов ходят шуточки о том, что нам приходится подстригать щетинки на зубных щетках, лишь бы только хоть как-то уменьшить вес багажа. В базовом лагере у меня всегда хранился «семейный» тюбик зубной пасты и запасная зубная щетка на случай, если кто-то забыл взять свою. Рут, например, приехала вообще без альпинистского снаряжения, ей нужно было все брать в аренду, тогда как остальные прибыли, экипированные очень даже неплохо.
Я была сильна после всех своих тренировок и не возражала против того, чтобы впрячься в поклажу, как гужевая лошадь. Рут приехала с небольшим опозданием, так что из всей кучи группового снаряжения осталась только одна единица груза: громадный котелок, наполненный едой. Остальные посмотрели на меня, потом на Рут – ее рост, как и мой, около метра шестидесяти с небольшим – а потом перевели глаза на колоссальных размеров котелок. Вот только мы не знали, что Рут имеет звание майора и работает директором отделения хирургии основания черепа в Национальном военно-медицинском центре имени Уолтера Рида. Она способна самостоятельно установить палатку и провести в ней операцию на черепе и шейном отделе. Котелок, должно быть, весил больше половины ее веса, но она подхватила его, как пушинку, и мы зашагали ко входу в национальный парк.
Мы рассчитывали совершить восхождение за 4,5 дня. Джессика с самого начала уточнила, что не стоит питать напрасных иллюзий.
– В этом сезоне еще никто не поднимался на вершину, идя по этому маршруту. Скорее всего, наверху глубокий снег и сильный ветер.
Перед этой экспедицией я проделала немалую работу, изучая информацию. По данным Службы национальных парков, в период с 2006 по 2010 год по маршруту через ледник Каутца поднимается в среднем 381 альпинист в год. При этом доля успешных восхождений составляла на 2010 год всего 60 % при условии умеренного ветра и снега. Теперь же толстый слой снега скрывал глубокие трещины, а завывание ветра мешало расслышать, как падают камни. В первый день мы пересекли открытые альпийские луга с благоухающими травами, но через несколько часов уже прокладывали тропу через снежные поля и пересекали ледник Нисквалли, медленно, но неуклонно продвигаясь к нашему первому лагерю на высоте 2134 м. Мы с Рут поселились в одной палатке, она за несколько минут установила хитрую конструкцию и растянула ее так туго, что стенки гудели, как барабан, пока я разгребала и утаптывала снег, чтобы выровнять площадку для лагеря. Мы заползли внутрь, и Рут включила какую-то успокаивающую музыку. У организаторов она взяла напрокат пару двухслойных пластиковых ботинок, они были водонепроницаемые и теплые, к тому же к ним легко крепились кошки, однако такая обувь жутко натирала ноги. Я заметила, что она обрабатывает мозоли без всяких жалоб.
– Меня можно вымотать физически, но им никогда не измотать меня морально, – она постучала себя по виску. – Все, что нужно для победы, у меня тут.
– Вас понял, майор, – я отбила ее кулачок, и мы закопались в спальники.
На следующий день мы с трудом пробирались через сугробы, шаг за шагом, направляясь к Верхнему лагерю на высоте 3048 м. Снег теперь был нам по колено, и половина группы изрядно измучилась. Обустроив лагерь, мы немного постояли, глядя вдаль. Ошеломляющий вид стоил мучительного подъема. Мы находились над толстымслоем похожих на вату облаков. Заходящее солнце создало множество оттенков синего, желтого и оранжевого цвета и зажгло каждую частицу льда на горе. Ледник искрился и сиял, подсвеченный изнутри, а потом, наконец, потускнел и стал серебристо-голубоватым. Когда мы устроились в Верхнем лагере, один из помощников Джессики, нашего проводника, объявил, что он намерен остаться с двумя альпинистами, которые решили не идти дальше. Мне было понятно их решение, но я радовалась тому, что могу продолжать. Переговариваясь с Крейгом по радио, я получила дополнительный заряд уверенности, а затем вновь присоединилась к собравшимся за кружками горячего чая.
– Внимание, – начала Джессика, – у меня есть хорошие и плохие новости, и нам
