Запах цветов дурманит, Борис наклоняется и целует незнакомку, мгновение и лицо незнакомки меняется, на её месте я вижу себя. А он смотрит на меня влюблёнными глазами, будто не замечает, что его девушка исчезла.
Сквозь сон я слышу громкий храп. Посмотрела на часы — 6:10 ещё рано, как хорошо можно ещё поспать. Борис перевернулся во сне на спину, отчего и захрапел. Бинт и футболка немного промокли от крови. Хорошо бы было сделать перевязку, но он спал беспробудным сном.
"Наверно, вымотался", — зная его, я могла предположить, что он не спал несколько суток, выслеживая монстра.
Решила оставить его в покое и провалилась в сон.
Борис проспал до самого вечера. Я успела принять поздравления от всех коллег, приготовить праздничный обед, принять гостей.
— Девочка моя, с праздником тебя!
Папа зашёл с букетом гербер, он знал, что это мои любимые цветы. Крепко обнял меня и прижался щекой к волосам.
— Дай Бог тебе жениха хорошего!
— Ну пап, — я шутливо ткнула его в бок. — Пошли к столу, всё утро готовила.
На столе в вазочке стояли тюльпаны, напоминая о весне, к ним за компанию я сунула и свой букетик.
Запекла курицу, сделала незамысловатые салаты, наштамповала бутербродов со шпротами и помидорами, папины любимые. Папа принёс Лидию Николаевну и мы все расселись по местам.
Папа рассказывал как прошла сегодняшняя воскресная служба, вызывая улыбки на наших лицах, ухаживал за каждой из нас, как галантный кавалер. Мама молчала, улыбалась, глядя на него и ласково поглаживала плечо. Прекрасный день. Мне даже на некоторое время показалось, что мы вернулись в прошлое.
А Борис всё спал и спал. Часам к девяти вечера, когда я сидела на кухне, в дверном проёме появился он. Заспанный, лохматый его качало как после хорошей пьянки.
— Привет! А как я тут оказался? — спросил он, присаживаясь на крайнюю табуретку.
— Пришёл ногами.
— Это понятно. А долго я тут?
— С субботы.
— А сейчас?
— А сейчас воскресенье, девять вечера.
Борис молчал.
— Есть хочешь?
Я выставила из холодильника все блюда, которые ещё остались.
— Ого! А что за повод?
— Твоё появление.
— Угу, — Борис усмехнулся.
Я поставила чистую тарелку положила приборы.
— Ну налетай.
Говорят, чтобы понять приятен тебе человек или нет, надо увидеть как он ест. Борис ел аккуратно, тщательно всё пережевывал. Глядя на него мне самой захотелось чего-нибудь перекусить.
— Как твоя рана? — спросила я, присаживаясь напротив.
— Рана?
— Ну да. У тебя весь бок располосован, ты сказал что это оборотень. Забыл что ли?
Борис задрал футболку, и принялся разматывать перевязку. Присохшая кровь никак не хотела отрываться.
— Давай намочим бинт, а то ты сейчас всю рану разбередишь.
Но Борис ещё раз дёрнул и бинт отошёл. На месте зиящих ран тремя тонкими полосками красовались белые шрамы.
— Как? Как такое возможно? — я не могла поверить глазам.
— Я ведьмак.
— Ого! А я и не знала про такую способность.
— Теперь знаешь, — кратко ответил он и вернулся к еде.
— А это что? — он показал на цветы.
— Цветы от поклонника, — вырвалось у меня.
Глава 8. Возвращение
"Блин, зачем я вру?"
Когда с едой было покончено, Борис засобирался.
— Ты куда? — спросила я, собирая грязную посуду.
— Дела. Я итак слишком засиделся.
— Может останешься, переночуешь? А то даже поговорить не успели, ты всё время спал, — печально заметила я.
Он внезапно остановился, подозрительно посмотрел на меня.
— Ты что скучала?
Гримаса недоверия отобразилась на его лице.
— Да, скучала. А что в этом такого?
— Да нет, все нормально, — немного помолчав, продолжил. — Раз ты просишь я останусь.
Я не поверила ушам.
Он прошёл обратно на кухню и сел за стол, пододвинул вазу с цветами и обнюхал герберы.
— Люблю эти цветы, — неожиданно произнес он.
— Я тоже.
Присела рядом с ним.
— Можно задать вопрос?
— Какой?
— Почему ты ушёл?
Он поднял бровь.
— Мне кажется, я всё тогда тебе объяснил.
— Я думала мы сможем с тобой видеться или хотя бы разговаривать по телефону.
— Аника, это работа, я делаю то, что должен. Ты теперь беззащитна и мне не хотелось бы, чтобы за мной по пятам примчался демон, желающий отомстить мне.
— Кстати, об этом. Мне уже несколько раз снился сон, что тебя убивают.
— Да, я помню, отец звонил. Вот только не пойму как ты отца-то моего выследила.
Он улыбнулся, первый раз так широко, оголяя ровные белые зубы.
— Ты не поверишь. Искала нормального хирурга для бабы Лиды, и наткнулась на твоего папу.
— Случайности не случайны.
— Где-то я это уже слышала.
Часы показывали двенадцать. Маленькая кухонька словно была создана для таких дружеских посиделок.
— Если придерживаться этого принципа, то мне вчера приснился сон про учительницу. Я рассказала сон и ждала ответа. Борис молчал.
— Скажи что-нибудь.
— Если хочешь могу завтра с тобой в школу прийти, покажешь мне эту учительницу. Не думаю, что там что-то серьёзное.
Я обрадовалась и чуть не захлопала в ладони.
— Возвращаясь к теме, о снах. Борис… тот сон… он необычный, я знаю, научилась их отличать и не хочу твоей смерти. Но я не знаю, кто нападает на тебя. Во сне оно не показалось, только шелест крыльев и чёрная тень. Ты знаешь о ком я говорю?
Он молчал, разглядывая цветок.
— Знаешь? Борис, я ведь переживаю.
Я положила руку ему на плечо.
— Я не маленький ребёнок.
Он отдёрнул руку, будто мои прикосновения ему были неприятны, и встал с табурета.
— Я знаю, но неужели переживать можно только за маленьких детей?
Он не ответил, просто молча стоял, засунув руки в карманы, словно боялся, что я опять дотронусь до него.
Видя, что вернулся прежний Борис, отгородившийся от мира, я решила сменить тему, чтобы разрядить атмосферу и вернуть ту непринуждённость, которая была ещё несколько минут назад.
— Пошли в зал, посмотрим телевизор. Проведём вечер в кои-то веке по-человечески.
Он прошёл за мной и уселся на диван. Я включила телевизор, по муз-тв шёл музыкальный концерт посвященный празднику восьмого марта.
Борис взглянул на меня исподлобья, что-то его явно беспокоило.
— Почему ты здесь, а не со своим поклонником отмечаешь? — внезапно спросил он.
— С каким поклонником? — не поняла я.
— Который цветы подарил.
— Аа, ты про это, — я смущённо улыбнулась. — Да нет никакого поклонника. Это папа цветы подарил.
Мне показалось, что он немного расслабился.
— Аника, поздно уже. Тебе же завтра на работу.
— Ну да. Так только двенадцать, я могу часик ещё посидеть с тобой.
— Где ты будешь спать? — он смотрел перед собой.
— Так вот же, —
