В нашей семье Хадсон славится упрямством и неуступчивостью, и Майклу это точно не на руку.
Я решительно настроена что-нибудь придумать, чтобы занять Хадсона и привязать его к себе: соблазняю его поездкой в Катскилл, где есть бурная река — самое место для тюбинга. Сын у меня смелый и спортивный, а вот я боязлива и осторожна. Пороги и ледяная вода пугают, но я стараюсь держать хвост пистолетом. На старом желтом школьном автобусе мы едем в местечко в двадцати минутах езды от хижины, где мы берем тюбы. В этом приключении гидов нет — я уже отказалась от своей жизни, подписав целую стопку документов. Автобус высаживает нас в устье реки, а вот обратно мы вернемся самостоятельно, каждый в своем тюбе, напоминающем старую шину. Вдоль дороги плетутся люди только что из реки — продрогшие и грязные. Парни, что ехали с нами, рассказывали о тех, кто погиб при прохождении порога. Я сама не замечаю, как забываю дышать, и Хадсон шепчет: «Мама, ты точно к этому готова?»
— Конечно, все отлично, будет здорово, — цежу сквозь зубы, и он смеется, потому что нам обоим понятно: я окаменела от ужаса. Мы пакуем снаряжение и направляемся к воде, где он спокойно предлагает пропустить остальных вперед: поначалу лучше не торопиться. Я с улыбкой сбрасываю тюб в воду, запрыгиваю в него, и меня тут же уносит течением. Хадсон, ошеломленный, смотрит с берега вслед. Мне холодно, страшно и неудобно, но перед ним хочется казаться храброй и сильной. Я далеко не бесстрашная. На самом деле у меня куча страхов, список которых я могла бы составлять всю ночь. Одни парализуют (тарзанки, мыши, попадание воды в нос), другие просто тревожат (майонез), а с третьими, набравшись смелости, я при желании встретилась бы лицом к лицу (прямо как сейчас). Возможно, подвывая от ужаса и не с таким дерзким видом, как хотелось бы, но делаю это. Меня подбадривает тот факт, что с некоторыми из своих худших страхов я уже сталкивалась — и ничего, выкручивалась, даже с изяществом. Например, как в этот раз, выходя из зоны комфорта. Я здесь, и точка. Во времена замужества я легко выходила из игры, если она меня пугала. Тогда я не считала нужным что-то доказывать, но теперь доказываю прежде всего себе и детям, что сил у меня побольше и хребет покрепче, чем казалось раньше.
Пока Хадсон восхищается моей львиной отвагой, тюб бьется о камни, опрокидывается, и я, ссадив ногу о валун, исчезаю в ледяной воде. Она пронизывает до костей — еще ничто в моей жизни так не бодрило. Но я тут же успокаиваю себя, что это просто холод, а у меня есть дела поважнее. Я выныриваю, отплевываюсь и откашливаюсь. Одной рукой хватаюсь за камни, другой — за тюб, чтобы его не уволокло. Вот теперь я паникую, потому что застряла, а течение слишком быстрое, чтобы я могла справиться сама. Внезапно рядом появляется Хадсон в своем тюбе. Он не смеется — значит, беспокоится.
— Мама, я подержу твой тюб. Не хватайся за камни, залезай сюда.
— Не могу их отпустить, боюсь.
— Я держу его, обещаю. Просто действуй быстро.
Я повинуюсь, стремительно бросаюсь вперед и неловко шлепаюсь на живот поперек тюба. Хадсон придерживает его, а я пытаюсь угнездиться, пока нас несет вниз.
— Может, хватит? — спрашивает он.
— Хватит? — возмущенно повторяю я. — Все только началось.
— Ну отлично. Просто я подумал: вдруг тебе достаточно одного погружения? Мы правда можем остановиться. Я все равно буду тобой гордиться. Попытка засчитана.
— Нет уж, плывем дальше. Я справлюсь.
Пару часов мы сплавляемся то вместе, то порознь. В спокойные моменты вода мягко покачивает тюб, и я перевожу дыхание, готовясь к следующему порогу. Чудесным образом больше не вываливаюсь в реку, хотя хватает душераздирающих моментов, когда вишу на волоске и понимаю, что борюсь со свирепой стихией. Когда замечаю большие стрелки, нарисованные на мосту, с удивлением осознаю: мы на месте, пора вытаскивать тюбы из воды. Грязная, замерзшая и немного измученная, я все же пришла к финишу.
— Ну, мама, ты молодчина. Не ожидал, что у тебя получится, — говорит Хадсон. — Вода ледяная даже для меня.
Я чуть не лопаюсь от гордости.
Мы поднимаемся по склону, чтобы выйти на обратную дорогу. Пара впереди шикает на нас и показывает на дерево в лесу примерно в десяти футах: на ветвях сидит медведица с четырьмя медвежатами. Мы молча, с трепетом наблюдаем за этой сценой, пока на тропинке не становится слишком людно. Медведица нервничает и слезает с дерева. Мы не понимаем, как дальше действовать: медленно отступать или стоять неподвижно, но она безразлично отворачивается и лениво шлепает к воде, а детеныши, спрыгнув вниз, косолапят вдогонку.
Я думаю о последних месяцах: о себе, о моих медвежатах, о горячей любви к ним, о нелегком пути, который мы проделали вместе. Они всегда идут за мной по пятам, зная, что я сделаю все, чтобы вывести их на верный путь. На ум приходят слова, которые я сказала Хадсону перед нашим приключением: «Я справлюсь», и на этот раз и правда справляюсь. Я неистово люблю этого мальчика и твердо решаю: через мучительную главу его жизни мы пройдем вместе. Теперь он зовет меня «мамой-медведицей», и воспоминания об этом дне наполняют меня гордостью, теплом и надеждой.
Глава 11. Спалили
Сообщение с признанием от Алекс, моей единственной близкой подруги на севере штата: она осмелилась подойти к мужчине, которого присмотрела в спортзале. Он в отличной форме, милый и дружелюбный. Она бы с ним закрутила, если бы не муж. Так что Алекс вознамерилась прожить этот роман опосредованно. Убедившись, что мужчина холост, она с восхитительным упорством рекламирует меня, пока он не дает свой номер, чтобы я сама ему позвонила. Я отказываюсь, объясняя подруге, что слишком переживаю из-за Хадсона и упущенного шанса с № 3. В целом чувствую себя разбитой, на пределе. Она же считает, что до предела еще далеко: все, что мне требуется, — забросить удочку в мир свиданий и наслаждаться.
Ей удается меня подначить. Она права: мне сейчас не до настоящих отношений, поэтому стоит хвататься за любые возможности, чтобы отвлечься, ловить момент и не изнывать от мыслей о будущем. Пишу ему, пока совсем не растеряла смелость. От Алекс знаю, что у него роскошный пресс — сплошные кубики — и куча детей. Он из местных, из семьи садоводов, у которых я постоянно покупаю фрукты и пончики на яблочном сидре. Он отвечает предложением встретиться на воскресный бранч. На
