наспех одеться и без всякого завтрака вскочить на велосипед, на котором он курсирует между домом, школой и теннисным центром. Он не ест мяса, но зато с большим удовольствием ест спагетти или пиццу, а также немыслимое количество кукурузных хлопьев. «Он каждый час спускался за ними вниз и накладывал полную миску, заливая молоком».
Родители Роджера тоже пришлись Корнелии по душе. Она вспоминает о них как о тактичных, терпеливых и понимающих людях. «Я могла бы многому у них поучиться, – рассказывает она. – Они в той ситуации вели себя абсолютно правильно с педагогической точки зрения. Роберт и Линетт постоянно устанавливали для него общие рамки поведения и оказывали поддержку, если требовалась помощь, но никогда ни к чему не принуждали. Они предоставляли ему свободу действий, не ждали от него совершенства и полностью доверяли. Если что-то не ладилось, они никогда не ругались ни с тренерами, ни с учителями. В этих случаях они разговаривали с ним и объясняли, что у тренеров и учителей тоже есть свои обязанности».
По мнению теннисного тренера в Базеле Штефена Шуделя, нередко игравшего против Роджера в юниорском возрасте, Роберт и Линетт Федерер всегда вели себя правильно. «Они отвозили его в клуб, некоторое время наблюдали за тренировкой, а потом уходили поболтать с другими родителями или попить кофе. Они не толкались постоянно у ограждений и не пытались вмешиваться в процесс тренировки. Они не давили на него, не говорили, что он должен обязательно побеждать, потому что они платят за его обучение. Мать и отец предоставляли ему свободу действий, но и с малых лет возлагали на него большую ответственность. Если бы кто-то задумал написать книгу об идеальных родителях теннисиста, то следовало бы описать именно данную семью».
Федерер понимает, как ему повезло с родителями. В своих воспоминаниях он отмечает, насколько гармонично складывались их взаимоотношения с тренерами. «Важно было, чтобы они оставляли мне место для свободы действий и в то же время доверяли тренерам. Между родителями и тренерами должна быть определенная дистанция», – подчеркивает он. По его словам, он мог нормально расти и пользоваться определенной свободой, «но родители, тем не менее, все держали под контролем». За два года, что он провел в Экюблане, Линетт была там всего три раза. Отец, часто ездивший в командировки, заглядывал туда чаще, чтобы поговорить с преподавателями. «Мы никогда не навязывали тренерам свою точку зрения и не дискутировали с ними, – вспоминает он. – В отличие от других семей, мы никогда не пытались поменять наставников. Они должны иметь возможность спокойно работать».
Школьные уроки, которые приходилось пропускать из-за тренировок, Федерер отчасти компенсирует занятиями с репетитором. В этой роли выступает Аннемари Рюгг, которая позднее станет администратором Tennis Etudes. «Многое в школе не вызывало у него интереса, – рассказывает она. – Три или четыре раза он даже засыпал на уроках. Иногда звонили из школы, что Роджер Федерер должен подтянуть знания, но у него не было никаких амбиций в учебе. Перед ним стояла только одна цель – стать профессиональным теннисистом. В учебе ему часто не хватало дисциплины. Юноше постоянно приходилось повторять: это необходимо, это надо сделать, но он никогда не ныл и не жаловался».
Один из первых выпускников Tennis Etudes – Ив Аллегро. Этому уроженцу кантона Валлис, который на три года старше Роджера, сразу бросается в глаза, как страдает юный новичок. «Ему было очень тяжело. У него были проблемы с языком и с тренерами. Он много плакал. Правда, с теннисом у него все было в порядке и видно было, что таланта ему не занимать, но никто не мог и подумать, что когда-нибудь он станет первой ракеткой мира. Даже в своей возрастной категории он не был в числе лучших».
Успехи Федерера в тренировках поначалу весьма скромны, но это не лишает его способности собираться в нужный момент на соревнованиях и прыгать выше головы. Это проявляется в конце года в турнире Orange Bowl – неофициальном юниорском первенстве мира в Майами. Федереру приходится начинать с квалификации, и он выигрывает шесть матчей, причем три из них со счетом 6:0, 6:0. На этих соревнованиях на него обращает внимание талантливый молодой американец Энди Роддик, впоследствии ставший одним из его главных соперников. Победа Федерера над американцем Дэвидом Мартином производит на Роддика такое сильное впечатление, что он рассказывает эту историю даже спустя много лет, когда его вводят в Зал теннисной славы в Ньюпорте, штат Род-Айленд.
«Мартин считался первым номером среди американских юниоров. У него уже в одиннадцать лет начали расти усы и борода. Все думали, что он запросто пройдет до финала, – рассказывал Роддик собравшимся гостям. – И тут он попал на нескладного костлявого пацана, который вышел из квалификации. Мартин выигрывает первый сет. Все отлично, вперед, Америка. Потом проигрывает второй, третий. Я стал свидетелем самого грандиозного крушения фаворита в истории тенниса. Я глазам своим не мог поверить. Так я впервые увидел Роджера».
Правда, Федерер проигрывает в одной восьмой финала словаку Мирославу Гролмусу, о котором после этого практически никто ничего не слышит. Однако юный спортсмен возвращается в Швейцарию с чувством гордости. «На тот момент это был мой самый крупный успех на международных соревнованиях», – рассказывает Роджер. Темные тучи рассеиваются, он добивается уважения и в Экюблане. В четырнадцать лет его признают здесь как равного.
Глава 17
Мечта о совершенстве
Одиннадцатого сентября 1996 года я отправляюсь в путь, чтобы написать о теннисном турнире, проводимом недалеко от нашей редакции. В Цюрихе на этой неделе проходит молодежный Кубок мира – командное первенство юниоров в возрасте до шестнадцати лет. На просторном стадионе, принадлежащем одному из швейцарских банков, в эту среду довольно пустынно. За день продано всего пятьдесят разовых входных билетов (правда, это на двадцать больше, чем вчера) и четыре абонемента. А ведь федерация тенниса организовала хорошую развлекательную программу. Здесь и паркур на роликах, и воздушный шар, на котором гости могут подняться в воздух, и стена для скалолазания, и площадки для стритбола и мини-тенниса. И все же на соревнованиях можно встретить лишь несколько тренеров, пару любопытных пенсионеров, которые случайно заглянули сюда, да несколько юниоров, ожидающих своих матчей. В придачу к ним я и наш фотограф Дитер, который сегодня щеголяет в ярко-желтых штанах. Мы ищем хоть мало-мальски пригодный сюжет. Это нелегкая задача, если учесть, что игроки никому не известны.
Больше всего меня интересует самый юный участник турнира – швейцарец из Базеля, которому только месяц назад исполнилось пятнадцать лет, но он
