и не планировала, то и бояться было нечего. Все играют роли в этом действии, и моя должна быть сыграна безупречно.
План по устранению леди Марджери, ну или по обращению её на мою сторону, созрел внезапно и при помощи кухарки. Чудесная женщина, как выяснилось в итоге. Оказывается, все в замке были людьми. Да, такими же, как и я. Только переехали они сюда по своей воле в поисках лучшей жизни, а не как я — после бракосочетания. Леди Марджери и правда проработала здесь столько времени, но вела себя с таким пренебрежением, как выяснилось, так только со мной. Дерек поручил ей следить за мной, докладывая ему обо всём, что здесь происходит. Алчность, помноженная на амбиции и полученные от герцога преференции привели к тому, что она совсем перестала следить за тем, что делает и кому что говорит. В уверенности, что герцогу она будет нужна в любом случае, экономка решила задвинуть меня в самый дальний угол дворцовой иерархии. Письмо герцогу действительно было, но отправлять его никто не собирался. Там говорилось о том, что я попросила её о поиске особого зелья, чтобы вернуть своё былое расположение, и она согласилась за определённую плату это сделать. Я его сохранила на всякий случай. Конечно, увольнять её было опасно, ещё неизвестно, кого на её место мог поставить герцог. Всё же, несмотря на то, что по документам я была здесь хозяйкой, де факто — с моим мнением вряд ли могли полностью считаться. Как замужняя дама, я должна была подчиняться своему мужу, а что он ещё может придумать, боялась даже представить.
Так потекли мои дни в поместье. Погода на удивление стояла тёплая, поначалу было трудно привыкнуть к жаркому климату, ведь в замке герцога на момент моего отъезда была уже зима. Постепенно я начала находить особое удовольствие от того, как к вечеру жара сменяется прохладой, принося долгожданное облегчение. Как медленно сумерки опускаются на город, окрашивая в разные цвета небосклон. Всё было иначе, и здесь я чувствовала себя более свободной. Перестала носить платья с корсетами, сшитые из лёгкой ткани, они мягким облаком окутывали меня, спасая от солнечных лучей. На тканях я решила не экономить, хотелось хоть чем-то уколоть герцога, и, когда модистка переступила порог моей спальни, я выбирала только самые дорогие отрезы. Хотелось хоть в чём-то быть на высоте, хотя, не скрою, на душе становилось приятно, когда я надевала эти вещи. Всё же за столько месяцев жизни в замке в роли герцогини я привыкла ко всему самому лучшему. Если платья, то из дорогой ткани и сшитые по последней моде. Украшения — сделанные на заказ по рисункам лучших мастеров-ювелиров. Даже еда была изысканной, никаких сердечек и прочего, что мы ели в баронстве. Только лучшие мясные вырезки, свежайшее молоко, привезённые на заказ морепродукты. Как, оказывается, быстро я променяла человеческие отношения на комфорт, не замечая, что меня просто-напросто купили с определённой целью.
Глава 11.2
Отказываться от всех благ, которые даёт мне мой статус, я не собиралась. К тому же ребёнок должен родиться здоровым, и поэтому моя милая кухарка, моя несравненная Шарлотта, трудилась на славу. Она всегда старалась порадовать меня новыми блюдами. Теперь, когда леди Марджери не мешала мне писать меню, я стала получать на ужин именно то, что хочу. А чтобы хоть как-то отблагодарить кухарку, часто к ней заглядывала вечерком.
Это было так странно. Скажи мне кто-нибудь ранее, что я заведу дружбу с человеком, работающим на кухне, я бы подняла его на смех. Настолько крепка была граница между сословиями. Но здесь, в этом относительно уединённом месте, я чувствовала, что должна вести себя иначе. Что та человечность, которая есть в каждом из нас ещё с рождения, ещё не спрятанная за сотнями пунктов о том, как надо вести себя, требовала выхода. Поэтому спустя несколько месяцев моего здесь пребывания я могу сказать, что поступила правильно. Открыв свою душу, я получила взамен преданность не столько как к герцогине по статусу, сколько ко мне как к женщине, как к человеку, который запутался и не знает, что делать дальше.
— Ваша светлость. — В один из вечеров Шарлотта налила мне кружку травяного чая и, поставив передо мной, продолжила: — Не знаю, как принято у вас, господ, да простите меня вы за мои речи. Но у нас, у простого люда, есть поверье, что боги всё видят, и если попросить у них помощи, то они непременно ответят.
— Что за глупость, Шарлотта. Так бы каждый мог попросить того, чего ему не хватает, и это было бы исполнено, — сделав глоток мятного чая, я задумалась. А ведь и правда было бы прекрасно. Болеешь, попросил о здоровье — вот и больных не стало бы. А если кому не нравится под графом ходить, то одно желание — и ты уже близкий друг короля, и мало кто тебе указ, кроме сюзерена. Как много проблем было бы решено. Ни голода, ни волнений, лишь мир и процветание. Утопия.
— Так то не то, что вы думаете. — Она немного замялась. — Просить надо от всего сердца, то, что оттуда идёт, — она дотронулась до груди, — вот что самое главное, то и да будет услышано высшими.
— Не знаю, что и думать, Шарлотта. Не было бы войн тогда, и все были бы рады, лишь попросив.
— Так хотеть все должны, а войны это ж, как известно, дело двух сторон.
— Возможно. Я никогда не задумывалась об этом. И откуда в твоей голове такие мысли? — и правда, обычная кухарка, а такие темы поднимает, интересно.
— Так у меня сестрица есть младшая, так она в храме служит, тот, что на пригорке стоит. Старый такой, со скошенной крышей. Всё на ремонт насобирать не можем. Так вот она говорит, что свет души чистой может лишь до богини достучаться. Других она не слышит.
— Крыша, говоришь, покосилась, а денег нет починить. — Вот и нашла себе занятие на ближайшие месяцы. Денег у меня много, содержание мне выделили хорошее. Почему бы не помочь нуждающимся. — Завтра съезжу туда и посмотрю сама, что же там за храм такой. Возможно, и на крышу средства найдутся.
— Ох, ваша светлость. И правда светлый вы человек. —
