обеспеченные, и учёных среди них может оказаться предостаточное количество. Но не все ведь физики или медики. Словом, работать есть над чем, не говоря о том, что запускавший ракету мог оказаться из совершенно другой части города или вовсе не из Москвы.
В таких случаях помогает либо интуиция, либо везение, либо сочетание разных параметров поиска, когда они пересекаются в одной точке. Всего этого пока не было.
Заглядов направился в академию наук к своему знакомому академику Щеглову. Собственно говоря, они были даже друзьями чуть ли не с детства и потому говорили друг другу «ты».
Щеглов, как и Заглядов, был невысок, но в отличие от давнего приятеля не занимался никогда спортом, не имел таких широких плеч и мощной грудной клетки, развитой занятиями борьбой или штангой. Он был щупловат, поддерживал себя на ходу палочкой. Зато лоб у него был удивительно высоким, что и понятно – он тренировался в мышлении, если не учитывать того, что волос на его голове оставалось совсем мало, а в сравнении с ним седые волосы Заглядова можно было бы назвать густой шевелюрой.
Друзья не сели за большой стол заседаний учёных советов, а устроились рядышком за небольшим круглым столом в углу кабинета с наваленными на него свежими газетами и научными журналами.
– Чего это тебя занесло ко мне, Сергей свет Степанович? – ухмыляясь и хитро глядя из-под очков на полковника, спросил академик. – Не хочешь ли узнать что-нибудь новенькое о любви и ненависти и как с ними бороться?
Заглядов лишь слегка улыбнулся, но сразу посерьёзнел.
– Понимаешь, Ваня, мне сейчас не до шуток. Да, я пришёл поговорить с тобой о любви, кости которой сейчас все перемалывают. Что вы учёные думаете по этому поводу? Я читал и слушал много высказываний и прогнозов разных любителей сенсаций, а хотелось бы послушать не крики ради прославления собственной персоны, а серьёзные размышления. Мне дана команда разобраться в этом деле, вот я и пришёл сначала к тебе.
– Ну, уж прямо ко мне. Будто никаких указаний своим сотрудникам ещё не дал. Ты уж раскрой свои карты. Какие у тебя есть данные, чтобы и я мог посоображать с конкретикой в голове? Как ты понимаешь, вся академия и все наши институты, имеющие хоть малейшее отношение к такой странной ночи всеобщей любви, стоят сейчас на ушах.
Полковник задумался. Как ему казалось, то, что он скажет академику, ничего не даст. Хмыкнув, он попробовал изложить свои мысли:
– По сути дела мы пока ничем существенным не располагаем. А поскольку не имеем ни малейшего представления о природе того, что происходит, то и не знаем, с чего начать. Да, я собрал сегодня своих. Поинтересовался, что необычного они видели в эту ночь. Никто ничего толком не сказал. Заметили, правда, во время фейерверков одну интересную ракету, которая долго висела в воздухе. Я, кстати, об этом хотел тебя спросить. Сколько времени может находиться в воздухе осветительная ракета?
– Я не специалист, но думаю несколько минут, пока горит, а потом падает. Есть же ракеты с парашютами. Те могут висеть дольше.
– Но эта, как мне доложили, не падала очень долго и потом медленно двигалась в восточном направлении. Это направление меня особенно заинтересовало. Ведь распространение влияния любвеобильности происходило на восток до Урала. Я понимаю, что мои мысли смешны, но других пока нет.
– А ничего смешного в твоём рассказе нет, – сказал академик и потёр всей пятернёй лысину на голове, словно выдавливая из неё ценные мысли. – Ты не звонил случайно в метеорологическую службу?
– Зачем?
– Давай узнаем, какой силы был ветер в ту ночь и в каком направлении он дул, на какой высоте.
– Дельная мысль, – обрадовался полковник и тут же набрал номер по своему мобильному телефону. Услышав ответ дежурного, скомандовал: – Заглядов звонит. Соедините-ка меня срочно с метеобюро Москвы.
Услышав в ответ, что его соединили, сказал:
– Полковник Заглядов беспокоит. Скажите, пожалуйста, каким было направление ветра и скорость на высоте ста-двухсот метров над Москвой (он назвал район города) в ночь с первого на второе мая.
Слушая, что говорили на другом конце связи, полковник дал знак академику писать и стал повторять данные вслух. Затем поинтересовался, как долго была такая обстановка и куда мог долететь метеорологический зонд, например, за сутки. Ответ его потряс.
– Ваня, представляешь, она сказала мне, что зонд пролетел бы до Урала. Просто фантастика какая-то. Неужели причина может быть в ракете? Тогда это явно смахивает на диверсию.
– Не торопись, не торопись, Серёжа, – остановил его академик. – В таких вопросах нельзя гнать коней. В науке совпадений великое множество. Часто то, что кажется очевидным, на самом деле является ошибкой и наоборот. Надо думать. Ракета долго находилась в воздухе, но сколько, мы не знаем. Какая она тоже не известно.
– Я видел её. Она демонстрируется в Интернете.
– Так что же ты молчишь? Давай посмотрим, коли есть такая версия.
Они сели за большой стол, включили компьютер, нашли нужный блог. Академик внимательно просмотрел фильм до конца и вздохнул:
– Н-да, интересно. Звёзды и планеты ведь тоже оказывают влияние на земной мир в той или иной степени. Тысячи лет существует астрология и нельзя сказать, что она полностью лишена смысла. Кое-что в ней есть. А тут ещё и гамма цветов у этой ракеты. Цвет играет огромную роль в жизни человека и оказывает воздействие на его психику. Этот факт с ракетой не следует упускать из виду, однако я боюсь, чтобы мы не пошли с нею по ложному пути. Можно было бы поговорить с какими-нибудь известными звездочётами, как я их называю, то есть астрологами, но я уверен, что они тут же наплетут с три короба неправды, которую невозможно будет проверить никогда. Это их методика. Нет, нам нужны другие люди. Попробуем поискать среди наших специалистов.
– Сложность в том, – рассуждая будто сам с собой, проговорил Заглядов, – что мы не знаем, кого искать: медика, физика, астролога, одного человека или целую организацию, а может государство.
– Да, понимаю, – согласился академик, поднимаясь из-за стола. – Но теперь у нас хоть что-то есть в руках, значит, мы не спим, действуем. Позвони мне завтра. Я постараюсь опросить своих коллег.
Читатель
Лейтенанту Грамотееву полковник Заглядов поручил побывать в научно-исследовательских институтах и поинтересоваться у их руководителей, нет ли среди их сотрудников, занимающихся проблемой демографии с желанием поспособствовать увеличению численности населения искусственным путём.
Как и полагается, лейтенант принялся за работу оперативно, взял справочник научных учреждений, которых в Москве превеликое множество, вычленил те, которые, по его мнению, могли иметь
