раковина
в два отсека,
посуда, полюбившаяся мухам,
и две подруги, два ангела в обличье человека,
таких похожих и таких две разных.
VII.
Исабель:
Ну вот, всё основное рассказала.
Твоё здесь пребывание совпало
с настройкой Малколамом Уравненья.
Адель:
Ты им ослеплена!
Его жестокое решенье
уже не вызывает у тебя отпора.
Как можешь ты, подруга Загадора
и моя,
участвовать в отборе населенья?
Пусть хоть и нижний мир, но мы тут раньше жили.
Росли, любили,
умирали в неизвестность.
Я не согласна с Уравнением баланса.
Жизнь надо, удлиняя, облегчать, не резать,
тогда душа имеет время стать прекрасной.
А что гармонии? – заложены Всевышним,
не для того, чтоб мы решали, кто тут лишний.
Исабель:
Не кипятись. Ты многого не знаешь.
Ты любишь, ты страдаешь
за здоровье Пабло своего.
А Малколам велик,
мудрее нас с тобой.
Он ведь давно проник
в добро и зло, в их равновесья кутерьму,
в двусущность их.
Чтоб свет живого растворял бы тьму,
глядит он сути вровень,
и в Уравненье вводит новый корень.
Адель:
А Загадор?
Как он на это смотрит?
Ведь он же умница, мозг, первый ученик.
Исабель:
Он бодро
следует ученьям Малколама.
Он учинил
весь этот поиск.
И это он тебя нашёл,
а я ему лишь только помогала,
то есть,
скорее, не мешала.
Наш Загадор, тобой заворожён,
мечтал лишь об одном, чтоб ты обратно
вернулась и была б с ним рядом.
Но ты выхаживаешь Пабло.
Адель:
Он, к счастью, лучше, Исабель.
Скажи, ты рада
ведь тому,
что Пабло не смогла сгубить
болезнь?
Исабель:
Я рада? Почему?
Как есть,
мне все равно. Не мне ж его любить,
делить печаль и радость, и так далее.
Всё это, милая, теперь твоё страдание.
Моя ж задача на Земле
уже закончена вполне.
Я остро чувствую, что мне
уже назначена пора.
Поеду скоро на вулкан.
У вас тут есть недалеко
почти потухшая гора,
где конус жерла
таковой,
что ангелам
годится для прохода.
Там луч божественного
света течёт рекой
в лучах восхода.
А тело это я там оставлю.
Пусть люди думают, что жертва,
что несчастный случай.
Ну мало ли,
я сорвалась с тропы и с кручи —
в пропасть.
Сама же я
отправлюсь к Загадору. Он мой маяк.
Адель:
Я помню, что он нравился тебе, что только робость
его тебе мешала,
когда ты с ним в одно
хотела слиться существо.
Кто я, чтобы стоять вам поперёк?
Иди, люби того, кем так давно дышала,
хотя ему твоё влеченье – невдомёк.
Скажи, ужели страсть такая сила,
что раствориться в милом
ты готова без оглядки?
Задумалась, с ответом медлишь?
Исабель:
Давно, когда-то, да… Как сладко
это было! Ты мне поверишь?
Я помню чувство к Загадору,
когда мы вместе все, и он, и ты – все трое
в мире тонком.
Три младших ангела, один мужской и две ещё девчонки.
С тех пор прошло… С тех пор герои
переменились…
Нет. Рассказать
об этом не сумею. Еще всё смутно.
Я вспоминаю жизнь, которая случилась
со мной тысячелетия назад. Но трудно
оживлять
воспоминанье, здесь на Земле, где всё происходило.
У памяти какой-то блок.
Не то что в нашем измерении,
где всё легко,
где наши про́житые циклы, умильные,
всплывают в подсознанье —
смотри, пролистывай всё, что не смог.
Рассматривай причудливое зданье,
где житель каждый одинаков, а всё ж другой.
Спокойно
изучай ошибки, что не исправить, и
переживай победы снова.
Да что тебе я это говорю? Бессильно слово
передать все прожитые нами возвращенья.
Тебе ль не знать,
как падает громада памяти
про жизни прошлые при превращенье
в ангела опять?
Адель:
Ты отвлеклась от темы Загадора.
Я поняла, что чувства поменялись? Ты поостыла?
Иль тебе теперь другие краше?
Исабель:
Бесспорно,
дорогая. Поостыла, но всё не так. Скорее, подросла.
Мне Малколам сказал, что я уже вполне как старший,
что чуть ли не архангел я.
Пока ты здесь была,
пока баюкали тебя любовь и нега,
я научилась принимать любую форму,
что ранее была б помехой
для живого. Я вычислила, правда с Загадором
вместе, простейший принцип перехода
меж мирами.
Так что мне образ человека?
Что внешность женская или мужская стать
тому, кто бездну между звёздными шарами
лучом божественного света может ткать?
Поверь, я так же нежно к Загадору
отношусь, как было раньше.
Он тонок, полон чуткости, забот,
но, к моему позору,
я нас не вижу дальше.
Не разобрать, кто из двоих уже не тот,
что прежде был. Событья чувства перетёрли в мел.
Пойми, пол нужен лишь для продолженья тел,
чтобы любовь всех смертных жалила, как слепень,
а плоть томилась, как на медленном огне.
У нас, у ангелов, любовь не терпит рода,
свободная от производства плода,
возводит любящих она в другую степень.
И в этом Загадор, увы,
