вечером, ‒ ответ Паши немного успокаивает меня и не может не радовать. Если в день приезда молодых его родственники устраивают такие проверки, то завтра стоит проспать до обеда. Лишняя предосторожность не помешает.
Я действительно отправляю сообщение подруге, но также набираю в поисковике обряды для молодоженов, связанные с баней. И действительно, такая была раньше. Но в советское время она начала терять свою значимость и канула в лету.
Убираю телефон на полочку и накидываю халат поверх платья.
‒ Идем? ‒ подхожу к мужу.
‒ Там был и купальник, я предполагал, что бабушка устроит такое. И нам всё равно придется быть внутри вместе на некоторое время, когда она заглянет, ‒ только сейчас я слышу усталость в его голосе. ‒ Ненадолго.
Дальше он ведет меня в баню. Мне же немного стыдно перед ним. Он столько всего сделал для меня. Неужели я не смогу ради него пойти на такую малость? Сходить с ним в эту баню и отсидеться спокойно где-нибудь в уголке…
Паша оставляет меня в предбаннике и сам исчезает внутри. Меня обдает жаром, в нос ударяет запах хвои и веника. Если бы не обстоятельства, то я с удовольствием бы попарилась. Вообще не понимаю, как могут пары мыться друг перед другом…
Прислушиваюсь, но кроме шипения воды ничего не слышу. Немного скучно, и чтобы хоть немного скоротать время, разглядываю предбанник. Интересно, кто приложил руки к деревянным стульям и столу? В углу стоит комод со стаканами. На стене деревянные крючки-вешалки с дополнительными халатами, полотенцами и банными принадлежностями. Также есть пара картин, одна вырезанная из дерева, вторая ‒ выжженная. На полу коврики ручной вязки. Всё здесь сделано с любовью. Вокруг стоит атмосфера уюта и тепла. От осознания этого начинает щипать в глазах…
‒ Дети? ‒ слышу вопрос и приближающиеся шаги.
Вскакиваю с места и забегаю в парилку, по пути хватая первую попавшую вещь. Захожу внутрь, кидаю в Пашу то, что у меня в руке, захлопываю дверь и замираю на месте, боясь развернуться в сторону Паши. Ткань сразу неприятно липнет к телу. Считай, платье испорчено. Только я могла додуматься наведаться в баню, не сняв одежду.
‒ Решила всё-таки потереть мне спинку? ‒ слышу игривый голос мужа и понимаю, что он довольно улыбается.
Я в западне. Выйти в предбанник в таком виде — не избежать лишних вопросов. И проблем. Бабушка не так проста, как кажется. А они ни мне, ни Паше не нужны. Развернуться? Не хватает духу. Как смотреть в глаза тому, который и волнует тебя, но, в то же время, ты считаешь его мальчиком…
‒ Дети? Я вам кваску принесла, холодного, ‒ слышу голос Марии Анатольевны и отскакиваю от двери, словно ожидаю того, что она вот-вот распахнет дверь и взглянет на нас своим цепким взглядом.
‒ Спасибо бабуль! ‒ буквально в сантиметре от меня отвечает Паша.
‒ Как баня? Ничего не надо? ‒ она вообще уходить собирается.
‒ Теперь твоя очередь отвечать и она уйдет, ‒ шепчет он мне в ухо. ‒ Довольная. И больше нас не побеспокоит.
‒ Спасибо, Мария Анатольевна. Мы всем довольны, ‒ выдавливаю я из себя, заливаясь краской. Вышла замуж называется. Взрослая женщина, ребенок за плечами, а стыда не оберешься.
Но я выдыхаю, как только слышу удаляющиеся шаги, и буквально вываливаюсь в предбанник.
‒ Эх, позвать бабушку обратно что ли… ‒ Паша не отстает от меня и подмигивает, наливая себе в стакан кваса, а мне надо бы снять себя одежду…
Глава 29. Счастлив тот, кто умеет ждать
Паша
Я с наслаждением следил за тем, как Варя краснеет-бледнеет, но старается вести себя непринужденно. Она пила чай после бани, заодно отвечала на вопросы бабушки. Вся раскрасневшаяся, но и довольная.
В бане она всё-таки попарилась. После ухода бабушка я наскоро помылся и сидел в предбаннике, давая ей возможность спокойно помыться. Оставлять её одну в чужом месте было бы некрасиво. В доме у нас Варя уже была, на свадьбе моего брата Сереги. Но это сколько лет назад было. У нас многое поменялось, да и баня новая отстроилась уже. Поэтому я терпеливо ждал, пока она попариться, попивая холодный квас. Домой мы зашли вместе, чтобы бабушка ничего не заподозрила. Для всех своих родных я женился по любви. Так оно и было, кроме ответных чувств. Невзаимных. Пока…
Мама про мою женитьбу была предупреждена заранее, чтобы поговорила с бабушкой. Я знал, что они примут любой мой выбор, но перестраховаться не помешает. Новость, что у Вари есть дочь, они примут достойно. Бабушка наша сама воспитывалась в семье дяди, в ней я не сомневался. Она быстро нашла подход к Диане. Родня могла засомневаться в разнице возрастов. В нашей семье мужчины всегда были старше.
Бабушка у меня огонь. Советской закалки, всю жизнь проработавшая в школе завучем. Но человек очень хороший и добрый, с большой буквы. Кто проходил её своеобразную проверку, тот и был вхож в нашу семью. И Варя прошла её с блеском, согласившись сходить со мной, со своим мужем, в баню. Бабушка считала, что муж и жена с первых минут замужества должны понимать того, что они теперь одно целое. «Муж с женой должны быть подобны руке и глазам: когда руке больно — глаза плачут, а когда глаза плачут — руки вытирают слёзы[3]. Я всегда считала, что японцы умный народ», ‒ поучала она нас. И мне всегда нравились слова бабушки.
«В наше время сломанные вещи чинили, а не выбрасывали», ‒ ворчала частенько, поучая нас. И я всегда держал в своей голове её слова о том, что как бы муж и жена не ссорились, спать ложиться они должны вместе. Как и париться вместе в бане. Улыбнулся, вспоминая, как Варя забежала в баню, заставляя меня прикрыться. Хотя я итак был в минимальной одежде, переживая за её чувства.
‒ Надеюсь, скоро наша Дианочка обзаведется братиком или сестренкой, ‒ не то спрашивала, не то утверждала бабушка, даже не взглянув на нас. Она угощала новоиспеченную внучку блинчиками.
Мама заулыбалась, а Варя чуть не поперхнулась чаем, затем повернула голову в мою сторону и раскраснелась, пряча испуганные глаза. Все намеки на чувства и близость между нами наводили на неё панику. Я знал, что она провела между нами черту из-за разницы возраста между нами. Старался её понять, но принимать не мог.
Я хотел Варю.
