Наконец поцелуй прерывается, и господин Заид отстраняется.
– Открой глаза, – произносит он, и я медленно разлепляю напряженные веки. Наши взгляды встречаются. – Не бойся меня, я не сделаю больно.
Ты уже это сделал. Еще больнее мне уже не будет.
Я не говорю все это, просто покорно киваю.
– Завтра в это же время я жду тебя здесь.
С этими словами он переворачивается и ложится на спину. Закрывает глаза и забрасывает руку за голову. Я пару секунд смотрю в потолок, а потом молча поднимаюсь, откладываю книгу на тумбочку, встаю и, практически беззвучно пожелав доброй ночи, покидаю спальню. Отупело бреду до своей комнаты, не замечая ничего вокруг. Губы горят от поцелуя, хотя его вряд ли можно назвать страстным или горячим. Поднимаю руку и едва касаюсь их кончиками пальцев. По ощущениям трение кожи создает огненную дорожку. Внизу живота снова как будто разгорается пламя, и что-то там переворачивается, трепещет. Я не хочу испытывать эти чувства! Хочу продолжать ненавидеть и бояться. Эти чувства понятны и ведут меня к намеченной цели, а то, что заставил меня испытать господин Заид, делает меня слабой и уязвимой. Прислоняюсь спиной к стене в пустом коридоре и медленно съезжаю по ней, пока не оказываюсь на полу. Обнимаю колени и, уткнувшись в них лбом, позволяю себе отпустить чувства. Закусываю нижнюю губу и рыдаю, пока не выбиваюсь из сил. Подол абаи смят моими пальцами, в голове пульсирует боль, а зрение размыто, но мысли очистились. Я снова готова задрать подбородок и гордо шествовать по трупам врагов к своей цели. Я смогу перетерпеть его поцелуи и любые надругательства над телом, но мою душу он не получит! Зато получит кинжал в грудь или пулю в лоб, это уж как повезет.
Глава 15Трясущимися пальцами поправляю кружево гандуры и смотрю на себя в зеркало. Все синяки и царапины уже сошли, и мое лицо наконец приобрело нормальный цвет. Если нормальной можно назвать нездоровую бледность, которую я маскирую румянами. Мягкая кисточка порхает по гладкой коже, пока я рассматриваю свои глаза. Круги под ними искусно замазаны тоном, чего, к сожалению, нельзя сделать с тоской во взгляде, как ни пытаюсь. Вчера вечером девочки в гареме, обсуждая приемы соблазнения, говорили о том, что мужчины не любят унылых женщин. Наложница должна улыбаться, быть приветливой и готовой подыгрывать мужчине в любой игре, которую он с ней начнет. Я могу играть только в смерть, судя по моему внешнему виду.
Опускаю кисточку на столик и прикрываю глаза. Дышу глубоко, настраиваясь. Вспоминаю счастливые моменты своего взросления, родителей, дядю с тетей, катание на баранах и сладости по праздникам. Распахиваю глаза и снова смотрюсь в зеркало. Светятся. В них по-прежнему таится тоска по тому, чего не вернешь, но теперь там есть и счастье. Тихое, нетронутое. Я ни с кем им не делилась, оно только мое, скрытое от любопытных глаз и грубых рук, которые обязательно захотят его забрать. Приоткрыла завесу для господина Заида, но только потому, что больше мне ему нечего было рассказывать.
Складываю косметику назад в кофр и возвращаю его в шкафчик у своей кровати. Снова совершаю абсолютно ненужный жест – оправляю гандуру – и выскальзываю из комнаты, вихрем проносясь мимо покоев гарема. Если кто-то увидит, что я пошла к господину без абаи, начнутся не просто расспросы. Думаю, последуют нападки, потому что я позволяю себе больше, чем должна. Кроме того, моя гандура будет подороже и поизысканнее некоторых из тех, которые носят фаворитки, что может вызвать зависть и желание унизить. Дядя меня баловал и покупал все самое лучшее, хотя иногда мне казалось, что он не может позволить себе такие траты. Но он все равно делал это.
Мне удается добраться до покоев без приключений. Удивительно, но по дороге я встретила только слугу с мужской половины, который едва ли обратил на меня внимание. Другой слуга у входа в покои без стука открывает дверь и кивает, чтобы я вошла. Помявшись буквально пару секунд, пересекаю порог, и дверь за мной тут же закрывается. Что-то изменилось с прошлого раза. Два вечера меня разворачивали назад, указывая на занятость господина, и сегодня я решила: если снова развернут, больше не приду без приглашения.
В спальне царит полумрак, на пьедестале горят несколько больших свечей, а из динамиков, видимо, установленных в каждом углу комнаты, льется негромкая музыка. Девушка поет красиво. Протяжно и немного грустно, но завораживающе. Пахнет господином Заидом. Только ему присущим запахом свежести с мускусом, а еще, как мне кажется, присутствует древесный аромат Пало санто с сандаловым деревом. Не знаю, как они добиваются такого эффекта, но запахи не удушливые, легкие. Они словно разбавлены тонким шлейфом чего-то свежего. Я осматриваюсь по сторонам и понимаю, что в помещении одна. Прохожу к балкону, где думаю застать господина, но там тоже пусто. Останавливаюсь на входе, наблюдая за садящимся солнцем. От него осталась только яркая тонкая полоска на горизонте, но выглядит это невероятно эффектно. На балконе гуляет легкий ветерок, и я обнимаю себя за плечи. Мне не холодно, но без абаи я чувствую себя неприкрытой и уязвимой.
Некоторое время любуюсь на то, как ночь сменяет сумерки, как зажигаются первые звезды, а потом замираю, почувствовав движение за спиной. Даже не оборачиваясь, я знаю, что позади меня стоит господин Заид. Настолько близко, что чувствую, как его горячее дыхание щекочет волоски на моей шее. Начинаю жалеть, что собрала волосы в высокую прическу и не надела шелу, скрыв только лицо. Показать волосы – слишком громкий вызов. Остается открытым вопрос, как на него отреагирует господин: поощрит или накажет?
Вздрагиваю, когда пальцы, едва касаясь, проходятся по затылку.
– Больше никому не показывай, – негромко произносит он, обдавая потоком воздуха ушную раковину. – Это все только мое.
– Простите, – произношу между рваными вдохами. – Я не подумала.
– Тебе и не нужно. Я думаю за тебя. – Киваю. Мне нечего добавить в этой ситуации.
Он ведет руками над плечами. Не касается, но я чувствую жар его ладоней, буквально выжигающий тонкую ткань одеяния, заставляя меня волноваться и впадать в ступор от страха. Мысленно уговариваю себя просто переждать это, вытерпеть. Расслабиться и попытаться не сопротивляться. Не думаю, что будет что-то новое. Но если верить девочкам из гарема, то второй раз не так больно. Только на эту информацию я и уповаю, когда, затаив дыхание, чувствую, как ладони обрисовывают контуры моей талии, бедер, поднимаются вдоль позвоночника, посылая по нему волну жара. Я ведь сама пришла к нему в таком виде, очевидно делая намек на конкретные действия, что теперь давать заднюю?
– Ты пришла почитать мне? – хрипло спрашивает господин Заид.
– Да, – выдыхаю.
– Почему в таком виде?
– Чтобы вам было приятно смотреть на меня.
– Усладить мой взор, значит. Похвально. Но что, если я скажу, что не хочу сегодня слушать книгу?
– А что… что вы хотите слушать?
Пауза. Казалось бы, короткая, но по ощущениям длится вечность.
