патрульному уазику.
– У кого-то из них мои деньги!.. Моя зарплата за месяц!.. – «ботаник» начал нервно приплясывать вокруг лежащих грабителей. – Обыщите их! – крикнул он маленькому. – Пожалуйста, – добавил очкарик, застеснявшись собственного приказного тона.
– Девушка, будете понятой, – тоном, не допускающим возражений, сообщил милиционер Аннушке. – Подойдите ближе.
– Я боюсь… – прижав сумочку к груди, прошептала Килькина.
Лица избитых гоп-стопорщиков действительно являли собой тяжёлое зрелище.
– У кого кошелёк? – маленький строго посмотрел на «ботаника».
– Не знаю! – с придыханием воскликнул «ботан». – Вырвал у меня вот этот, – он ткнул пальцем в «просителя» пятихатки. – А потом тот, – лох перевёл палец на пьяного, – у него отнял… Долю, говорит, мою гони… А этот ему, что потом располовиним… А тот его, как ударит ногой… Я думал они убьют меня! – «ботаник» всхлипнул и схватился за голову, прикрыв лицо портфелем.
Милиционер присел и принялся обыскивать карманы человека, на которого указал очкарик.
– Здесь ещё один был, – вдруг твёрдо произнесла Аннушка. – Он их и вырубил.
«Ботаник» с вопросительным испугом посмотрел на девушку.
– Ещё один? – милиционер внимательно посмотрел на свидетельницу.
– Да… – неуверенно повторила Аннушка. – Но он свалил куда-то… Прямо, как невидимка испарился.
– Точно! Был третий! – лихорадочно затряс портфелем «ботаник». – Неужели он деньги мои унёс?
– Невидимка? Испарился? – милиционер приостановил обыск.
– Да, неизвестно откуда появился и неизвестно куда делся, – хлопая глазами, повторил ботаник. – А, может, кошелёк всё-таки здесь? – попытался вернуть он милиционера к процедуре обыска.
– Вот этот? – милиционер показал «ограбленному» только что изъятый бумажник. –
– Да! Да! – снова запрыгал «ботаник», застенчиво протягивая к бумажнику «беспортфельную» руку.
– Прямо под курткой лежал, – маленький вернул потерпевшему кошелёк. – Деньги пересчитайте.
«Ботаник» зажал портфель между коленей и, расстегнув бумажник дрожащими пальцами, тщательно промусолил каждую из трёх тысячных купюр.
– Вроде всё в порядке, – пожал он плечами, застёгивая кошелёк. – Да они и открыть его не успели, как сразу драться начали…
– Ну что у тебя здесь? – большой милиционер, вызвав по рации «скорую», вернулся к месту происшествия. – Можно раскрытие на нашу группу писать?
– Подожди… – маленький посмотрел в темноту улицы, как будто мог увидеть там скрывшегося невидимку. – Похоже, здесь опять этот призрак замешан… Помнишь, нам ориентировку давали? Позвони-ка в управление, пускай подъедут.
– Вот так всегда! – крякнул большой. – ППС преступление раскрыло, а запишут на тех, кто в кабинетах сидит. А мы им готовых обвиняемых подали, свидетелей нашли… А! – махнул он рукой и нехотя отправился обратно к уазику.
– Сейчас за Вами подъедут, – начав обыск второго тела, сообщил маленький.
– А это надолго? – нервозно поинтересовалась Аннушка.
– Девушка! – взгляд маленького милиционера выразил сомнение в умственных способностях собеседницы. – Речь идёт о поимке особо опасного преступника. На нём трупов не счесть! С Вами будут разговаривать очень серьёзные люди.
– Он убийца?! – очки потерпевшего чуть не взлетели на макушку головы.
– Вот вляпалась! – Аннушка достала из сумочки пачку сигарет. – Сходила в клуб, называется! – она несколько раз чиркнула зажигалкой, но та не срабатывала. – Прикурить дай? – обратилась девица к «ботанику».
– Я не курю, – сухо ответил потерпевший.
– Тогда что ты, вообще, здесь делал?! – сорвала на нём закипавшую злобу Аннушка.
– Вы оба здесь в живых остались, – маленький закончил обыск второго преступника и, встав, дал Аннушке прикурить. – Если б не мы – лежать вам в морге рядышком.
– Я с таким даже в морге не хочу, – Аннушка покосилась на «ботаника» и презрительно фыркнула дымом.
Очкарик поморщился и повернулся к ней спиной.
За годы службы в милиции следователь Штатский не привык удивляться ничему, но, увидев Анну Килькину и Михаила Шахова вместе, он на секунду оторопел.
– Похоже, у меня появились штатные свидетели…
– Штатные свидетели следователя Штатского, – натянуто улыбнулся Миша. – Хороший заголовок для статьи.
– Эта статья в Уголовном Кодексе по-другому именуется, – парировал его каламбур Семён Борисович. – Пройдите в мою машину, я сейчас.
Следователь начал осмотр места происшествия, где уже работали бригады скорой помощи.
– Пожалуйста, побыстрее, – попросила его немолодая врач. – Травмы очень тяжёлые, и больных надо срочно доставить в реанимацию.
Штатский глянул на пострадавших, сделал разрешительный жест врачу, и стал смотреть по сторонам, вероятно, прикидывая, куда мог смыться Ферзь. В том, что два полуживых тела – результат работы Ферзя, следователь не сомневался.
– Прошерстите квартал, – тихо приказал он милиционерам ППС. – Только без особого шума. Он не мог далеко уйти.
В досягаемость Ферзя Семён Борисович, правда, не верил. Он осветил фонариком каждый квадратный сантиметр асфальта, где ещё минуту назад лежали два тела, и, не найдя ничего интересного, вернулся к своей машине.
Аннушка восседала на переднем сидении, а Миша примостился сзади справа.
– Только не слишком быстро, пожалуйста, – попросил Шахов следователя. – Меня в автомобиле укачивает.
Лицо Аннушки при этих словах выразило очередной оттенок презрения.
Через полчаса они уже входили в хорошо известный им кабинет Штатского. Конечно, следователь должен был допрашивать свидетельницу и потерпевшего отдельно друг от друга, но Семен Борисович решил провести своеобразную очную ставку.
– Говорить будем по очереди, – объявил он, садясь за стол, и доставая бланк протокола. – И начнём с тебя, Аня.
– С меня?! – изумилась Аннушка.
Лицо Миши тоже выразило удивление.
– Да я там не всю дорогу была. Короче, мимо шла и как бы увидела.
– Вот как бы и расскажи, что ты увидела, – улыбнулся Штатский. – Ты ведь со стороны происходящее наблюдала, а со стороны – оно виднее. А Михаил, – следователь столь же дружелюбно глянул на Шахова, – потом дополнит и уточнит твой рассказ.
Миша аристократично промолчал.
– Ну, короче, – приступила к повествованию Аннушка. – Я сегодня в клубешник, в «Дегенерат» подорвалась, там девушкам до десяти вход бесплатный. Иду, смотрю, короче, два быка одного лоха обувают…
– Я бы попросил! – не поворачивая головы, перебил её Миша.
– Да успокойся, ты! – махнула на него Аннушка. – Тебе без всяких просьб в хавальник чуть не дали…
– Семён Борисович! – Миша встал с места и прижал к груди портфель. – Я требую, чтобы эта… особа, – слово «особа» он произнёс с нарочитым пренебрежением, – не использовала оскорбительных выражений в отношении моей персоны.
– Ой-ой-ой! Какие мы нежные! – презрительно протянула Килькина.
Она достала из сумки пластик жевательной резинки и сунула себе в рот.
– Аня, Михаил прав, – холодно заметил следователь. – Следи за своим языком.
– А чего мне за ним следить? Вот он! – она на секунду вытащила жевачку и показала Шахову язык.
Тот брезгливо отвернулся.
– Аня! – одёрнул её Штатский. – Если ты не прекратишь, я буду допрашивать вас отдельно. Сначала – Михаила, потом – тебя. Так что уйдёшь ты отсюда нескоро!
– Ладно, – снисходительно зажевала Аннушка. – В общем, два мужика пристали к одному культурному челу. Один мужик говорит, короче: «Отстегни бабла
