за меня, еще и подгоняя женщину к выходу.
— О, да, она не забывает, мамуль. Видишь, ваз в офисе меньше стало. Боюсь, что опять на голову выльет.
Совсем обнаглел в таком свете выставлять меня перед Викторией Андреевной? От шока даже не слышу, что она ему ответила. Возмущение затопило до предела сознание.
Смотрю, как парочка выходит из кабинета и впервые не знаю, что делать. Закатить истерику было бы самым логичным вариантом. И нервы успокоила, и Руслана побесила, но ведь нам надо во всем разобраться. Значит, нужно срочно успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох. Медленно.
Черт, не помогает. Еще больше раздражаюсь. Ладно. Просто держу язык за зубами. Мне нужна работа еще. Диалог. Без истерик. Доистерилась уже.
— Ты что творишь? – раздается его возмущенное шипение, когда за женщиной закрывается дверь, оставляя нас наедине.
— Я?
Глава 12
Злата
Не могу поверить, что он обвиняет меня. В голове не укладывается. Совсем уже с ума сошел. Идет на меня, и так смотрит, что прямо мультик в голове, где злой дракон летит и огнем пышет. Вот очень похож. Только это я так должна себя вести! Меня только что опозорили перед хорошим человеком! Ну, бос, держись, я буду жестко тебе мстить, и приговор к исполнению прямо сейчас организую.
— А я в эти тряпки что ли, вырядился? Не понимала, что я не железный и могу сорваться? Не поверю. Все ведь просчитала. И именно тогда, когда моя мать должна была прийти. Уволю к чертям! Притворялась тут две недели серой мышкой, работала прилежно, к матери тогда втерлась в доверие, что она прискакала за тебя просить. Черт, да такой находчивостью еще ни одна девка не славилась. А с виду такая при…
Шлеп. Помещение разрезал звук хорошей пощечины.
— Да как вы смеете так со мной разговаривать? Совсем уже? – больше никакого спокойствия и учтивости.
Переборщил Руслан. Сильно. Я все могу понять, но не это. Пустоголовых барышень может хоть сто раз обвинять в подобных вещах, а меня нет.
— Вашей маме я помогла случайно, а вас никто не заставлял брать меня на работу. Обвинять в притворстве тоже не смейте. Я никогда не притворялась тем, кем не являюсь. Если вы что-то не так поняли, это точно не мои проблемы. Хотите, чтобы уволилась? Отлично, сокращайте. И только посмейте за проф.непригодность, еще одну вазу на голову надену.
— Амина! – пытается перебить, рычит во все горло, только поздно, завел.
Слишком давно во мне копится обида и злость. Сейчас Барсов будет моей грушей. Большой такой, и неважно, что может прилететь ответка. Я устала держать себя в руках. Да, буду выглядеть истеричкой и сумасшедшей, плевать. Надоело все. Сначала отчим выжил из дома, теперь начальник ищет повод, как уволить.
— Злата! Прекратите коверкать мою фамилию! Или что, старость не радость? Так таблеточки пейте для памяти. Вы такой мерзкий, ужас. Ищете повод, чтобы уволить. Даже не слышите, как ваши слова сейчас идут в разрез с прошлыми. Я две недели терпела ваши выходки, подстраивалась. И что в итоге? Получила порцию помоев? Спасибо большое, — даже руку к сердцу приложила и немного поклонилась.
— Злата, прекрати передергивать, пока.
— Нет. Это вы прекратите трепать мне нервы. Могли бы сразу сказать, что будете выживать, я бы не приходила. Не портила бы ни нервы, ни трудовую. Вы меня по всем фронтам подставили. Ненавижу вас. Лживый, мстительный мужчина. Мне вас жалко. Настолько боитесь признавать свои ошибки.
— Прекрати, пока не наговорила лишнего, — пытается остановить меня, но поздно.
Предохранители сгорели. Сейчас во мне говорят не выплеснутые эмоции. Я ушла в них с головой, как под воду. Плыву наверх, но чем больше поднимаюсь, тем ниже оказываюсь, и это заставляет идти до конца, несмотря на бесполезность.
— С волчьим билетом уволите? Так давайте, вы же только это умеете – мстить тем, кто слабее. Мне уже ничего не страшно. Увольняйте. Давайте, чего ждете? Какой приказ писать.
— Прекрати истерику, сказал! – перебивает, сильно повышая голос, когда мой уже почти сорвался на плач.
— Не то что? – кричу, и мы застываем.
Смотрим друг другу в глаза, решая, что делать дальше. За кем оставить последнее слово. Мы оба хотим одержать победу, только такого не бывает. Кто-то должен сдаться. Но я не хочу. И он не отступит. Слон и моська. Но ведь я все равно проиграю.
Итак, проиграла. Не будь нового прикида, разве меня приняли бы здесь всерьез? Мне здесь не место, он прав. Только нервы вымотаю и себе, и ему. Проще уйти. Но ведь и он может выбрать себе другую жертву и открыть на нее охоту, забыть про помощницу.
Почему должна решать я? Когда в моей жизни появится человек, который будет принимать хоть какие-то решения за меня? Я устала все тянуть одна. Неужели не заслужила?
Моргаю первой, и, отвернувшись, иду к окну.
Чтобы не случилось, мне все равно нужно уходить из журнала. Я ведь действительно мышка, хоть и красивая. Викторию Андреевну только жалко. У нее столько счастья в глазах было, когда уходила. Она не заслужила такого обмана. Ну, ладно Руслан соврал, я-то почему промолчала?
Могла ведь, но, вместо слов, хлопала глазками и кивала, как болванчик. Растерялась так растерялась.
Смотрю на город, с его бесконечными пробками и чувствую себя в ловушке, как эти машины. У водителей был шанс поехать на метро, быстро и спокойно добраться до места. Вот только они выбрали несколько часов стоять в пути, стать заложниками ситуации, прямо, как я.
Сама себя загнала в ловушку, а теперь, обхватив себя руками за плечи, стою и грызу себя за молчание.
— Злат, давай спокойно пого… — Барс обходит и обрывается на полуслове. – Ты что, плачешь?
Пытаюсь отвернуться, потому что не хочу, чтобы он видел меня такой. И нет, дело не в том, что тушь потечет, создавая черные круги, а в том, что я не хочу быть слабой перед ним.
— Нет, — бросаю грубо, стирая соленую дорожку, и спешу на выход. – Соринка в глаз попала.
— Стой, — хватает за плечо, заставляя вновь смотреть прямо в глаза.
Не знаю, что он хочет увидеть в моих, но в них сейчас пустота. Во мне словно за секунду выжгли все чувства и эмоции. Мне бы злиться на бугая, не могу. Он защищался, как мог. Видно,
