На работу Сергеев не пошёл, утром позвонил с вахты непосредственному начальнику, заместителю главного врача, сослался на плохое самочувствие. Тот разрешил пару дней отлежаться. Самочувствие действительно было хуже некуда. Физически, если не считать ушибленного Колиного плеча, они не пострадали, но моральное состояние команды внушало тревогу. Оксана проплакала всю дорогу, Николай сквозь зубы матерился, стучал кулаком по сиденью, извинялся и снова матерился.
Вернувшись в город, решили происшедшее не обсуждать, разойтись по домам и собраться у Сергеева на следующий день, после обеда. Андрей подвёз Оксану домой, поставил машину в гараж, без приключений добрался до общежития и завалился в кровать. Долго не мог уснуть, мучила мысль, что он упустил нечто важное. На вызове, с которого всё началось, в несвязной речи лейтенанта, кроме Чернова и фильтров, было что-то ещё. Тогда Андрей посчитал это несущественным, теперь не мог вспомнить.
Вопреки обещаниям психологов, ночной сон ответа не принёс. Снились какие-то отрывистые картинки. Встал Сергеев с головной болью.
«На пороге сидит его старуха,
А перед нею разбитое корыто».
С выражением продекламировал он. Вот уж действительно, доигрались до «разбитого корыта».
Оксана пришла в третьем часу. Вид у неё был, как говорила бабушка, «краше в гроб кладут». Бледная, под глазами круги, длинные волосы не расчёсаны. Такой девушку Андрей никогда не видел. У доктора защемило в груди: «Зря я её в эту историю впутал!» – укорял он себя.
– Дай, пожалуйста, аспирин. Голова ужасно болит, – пожаловалась Оксана.
Взяла протянутую Андреем таблетку, запила водой из-под крана.
– В институт сегодня не ходила, не могу об учёбе думать.
По обыкновению, без стука ввалился Неодинокий.
– Чего дверь не закрываете? За нами же охота идет!
Андрей с завистью посмотрел на друга. На внешнем виде Коли последствия вчерашних событий не отразились.
– Старик, я забегал на скорую, на тебя новая анонимка в партбюро. Пишут, что ты устраиваешь в общаге ночные оргии, спаиваешь несознательного меня и несовершеннолетнюю студентку.
Коля показал на Оксану.
– Мне уже двадцать один! – возмутилась девушка.
Андрей новость про анонимку пропустил мимо ушей.
– Это сейчас не важно.
– А что важно?
– Важно, кто и каким образом узнал, что мы вечером будем с Черновым встречаться.
– А может, это не нас ждали? – предположила Оксана. – Ну, просто совпало так.
– Нет, – возразил Андрей. – Ждали именно нас. Кому-то мы помогли техника найти, и этот кто-то очень нашей встречи с Черновым не хотел. Определённо информация от нас ушла.
Сергеев в упор посмотрел на Неодинокого.
– Ты кому-нибудь говорил?
– Да ты что, старик! – Коля даже задохнулся от возмущения. – Да чтобы я…
– Ребята, – раздался тихий голос Оксаны. – Это я рассказала.
Друзья в изумлении уставились на девушку.
– Светке, от которой мы про Чернова узнали.
Оксана виновато опустила глаза.
– Она обещала никому…
– Ну, я так и знал! Так и знал! – Неодинокий кипел от возмущения. – Разве можно девчонкам доверять!
Он подскочил к Оксане, вскинул вверх руки, потряс кулаками. Андрей протиснулся между ними, на всякий случай прикрывая девушку.
Николай развернулся, схватил со стула куртку, бросился к выходу.
– Да ну вас! С вами кашу не сваришь!
Дверь громко хлопнула. Оксана рванулась за ним, но Андрей крепко взял девушку за руку, усадил на стул.
– Надо Колю вернуть!
– Не надо, он сейчас вернётся. Давай подробно: когда и что именно ты рассказала.
Краснея и не поднимая глаз, Оксана передала содержание беседы в институтском буфете. В середине рассказа в комнату вошёл Неодинокий, снял куртку, молча сел на кровать.
– Значит, это было в понедельник в полдень? – уточнил Андрей.
– Да, в начале первого.
– И Светлана не пошла на лекцию, поехала в городок?
– Да, – снова подтвердила Оксана. – Сказала, что у неё дежурство в медсанчасти через час.
– Предположим, в два она кому-то в медсанчасти передала ваш разговор, – задумчиво сказал Андрей. – Вряд ли непосредственно убийце Чернова. Но цепочка должна быть очень короткой.
– Почему? – подал голос Неодинокий.
– Фактор времени. В семь, может чуть раньше, Чернов уже был мёртв.
– И что из этого? – снова спросил Неодинокий.
– Из этого, друг мой, следует, что, пройдя по короткой цепочке, мы выйдем на исполнителя. Или заказчика.
– Шпиона?
– Возможно.
Андрей повернулся к Оксане.
– Сможешь узнать, кому Света проболталась?
– Конечно, – девушка решительно тряхнула головой. – Узнаю!
– Молодец, сейчас вся надежда на тебя!
– Ну, ты ещё ей спасибо скажи за то, что не умеет язык за зубами держать! – возмутился Неодинокий.
– Всё, ребята, забыли! Меня ещё одно волнует.
– Что? – в голос спросили Оксана с Николаем.
– Слова лейтенанта, которым я не придал значения. Вылетели из головы, и не могу вспомнить.
– Может, гипноз попробовать? – предложила Оксана.
– Бесполезно, я гипнозу не поддаюсь. Впрочем, лейтенант скоро сам расскажет.
– Как это? – изумился Николай.
– Он жив? – с не меньшим удивлением спросила Оксана.
– Жив и скоро придёт в сознание. Мне Петренко вчера сказал.
11 апреля 1979 года, среда, утро, начало девятого, заброшенный барак на окраине города С.
Тщательно проверившись и не обнаружив слежки, Фёдор Зацепин, он же Джейсен Хансен, вернулся к себе «домой». Специфика работы не позволяла ему обзавестись собственным домом. В коротких перерывах между заданиями он жил на военных базах, реже в отелях. Поэтому называл «домом» свои временные пристанища, старался обустроить их с максимально возможным комфортом, привыкал и покидал с сожалением.
Клошары, которых Джейсен продолжал подкармливать, его уже ждали. Встав по стойке смирно, перебивая друг друга, доложили, что в окрестных кварталах подозрительные лица не появлялись. Значит, убежище пока можно не менять. Тем более что через два дня его в городе уже не будет. По крайней мере, он на это надеялся.
Выдав «наблюдателям» по банке тушенки и поблагодарив за службу, Хансен закрылся в комнате, но, несмотря на сильную усталость, не лёг спать, решил сначала проанализировать ситуацию.
Встреча с медсестрой прошла успешно. Вечером и ночью он наблюдал за квартирой и улицей, ничего подозрительного не заметил. Конечно, контрразведка могла вести скрытое наблюдение из окон соседних домов, но приходилось рисковать. Заранее проработанным маршрутом он проник в подъезд и в начале седьмого позвонил в квартиру одиннадцать. Медсестра открыла не сразу, ещё спала, долго выясняла через дверь, кто звонит и зачем. Хансен прибёг к старой уловке с протечкой в квартиру ниже, уловка помогла, дверь открылась. Дальше дело техники. Работать с людьми Хансен умел, тем более с молодыми женщинами, прекрасно владел техникой нейролингвистического программирования и быстро убедил собеседницу в своих добрых намерениях. Узнав о смерти Кривцова, медсестра горько заплакала, что окончательно убедило Хансена в её искренности. Такое не сыграешь. Договорились, что послезавтра, после дежурства, женщина передаст ему пробирку с выделениями больных сибирской язвой. Хансен подробно объяснил, как подготовить пробирку, своих у него больше не осталось. Договорились и о технике передачи. Взамен Хансен обещал давно мечтавшей об эмиграции в штаты медсестре помочь с бегством из страны и обустройством за океаном. Перед уходом подробно проинструктировал, что говорить и как действовать при возможном появлении агентов КГБ.
Таким образом, если не будет накладок, тринадцатого утром (Хансен поморщился: тринадцатое – пятница) он получит материал и пятнадцатого, в крайнем случае, шестнадцатого, будет в штаб-квартире ЦРУ в Западном Берлине.
11 апреля 1979 года, 08.45, 2-е управление КГБ по городу С.
Из рапорта командира группы наблюдения старшего лейтенанта Фоминых Н. В. подполковнику Иваницкому И. В.:
«10.04.1979 в ходе наблюдения за квартирой гр. Абрамовой Т. В., улица Володарского, дом 38, квартира 11, в чердачном окне дома напротив (№45) был замечен неизвестный, осуществляющий скрытное наблюдение с использованием оптики за фасадом дома 38. Неизвестный, предположительно „Гость“, с кратковременными перерывами вёл наблюдение с 17.10 десятого до 05.45 одиннадцатого. В 05.55 неизвестный вышел из подъезда 3 дома 45 по улице Володарского и вошёл в подъезд
