её подвозила до метро. Извозчик нудным голосом призывал толпящихся менеджеров сесть в такси, а закупщица была уволена два дня назад и фонтанировала невысказанными эмоциями, поэтому Ира пошла на уступку и потопала за ней на парковку через квартал, чтобы доехать на её машине до станции.
Сочувственно выслушав все эмоции, Ира всё же один раз дала слабину — когда закупщица, быстро уставшая пропускать нескончаемый поток людей, переходящих по пешеходному переходу, дала по газам.
— Задолбали переть, козлы, — сказала она при этом пешеходам с такой неожиданной злобой, что Ира, повернувшись к ней всем корпусом, рявкнула:
— Ты что творишь, умом тронулась?!
Закупщица резко успокоилась, как от удара обухом, вырулила на дорогу и посмотрела на Иру с глубоким недоумением.
— Не разговаривай со мной так больше никогда, — укоризненно сказала она.
Ира готова была сказать ещё, но внезапно тоже успокоилась. Закупщицу уволили, а её, Иру, повысили, чего ей, собственно, нервничать.
И Арсений ждал дома. Что же, — он всё-таки защищает. Кто-то же должен защищать. Этим мечта и отличается от реальности. Ира вошла к себе на кухню, вытянула на диванчике изнывающие ноги и, откинув голову, посмотрела на портрет, висящий прямо напротив диванчика. Квартира была так глупо устроена, все стены были так загромождены полками и шкафчиками, что больше, кроме как на кухню, картину повесить оказалось некуда. Ира смотрела на своё лицо, озарённое какой-то нездешней морской дымкой, и вдруг на миг остро вспомнила ту руку и те глаза, которые создавали этот портрет. Мощные струи ветра в лицо, качка лодки и задорные брызги волн, в которых чувствовалась всё та же рука. Они явились такими нереальными, такими несбыточно-чудесными в этой кухне, что Ира бессильно закрыла глаза, чтобы ощущение правдивости хоть немного поутихло.
— Ты будешь сейчас есть? — спросил вошедший на кухню Арсений.
«Я буду сейчас есть, — подумала Ира. — Для чего? Вот ведь абсолютная глупость. Даже в тот момент, когда человек всё теряет, он ест. Как будто это снимает с него всю ответственность, возвращает его в нормальные бытовые проблемы. Но ведь он останется больным, просто лишит себя шанса на выздоровление».
— Ты можешь ответить? — раздражился Арсений. — Сказать «да» или «нет»?
Когда сгорела "Катти Сарк"
В лучах холодного рассвета,
И, словно инеем одета,
Ушла на лёгких парусах, —
Открыв газету поутру,
Один моряк сказал другому:
"Давай, приятель, ближе к дому,
Помянем старшую сестру.
Её сгоревший такелаж
Не подойдёт для долгих гонок…"
А штурман плакал, как ребёнок,
Прочтя в газете репортаж.
И вдоль прибрежных городов
Летел сигнал быстрее вздоха -
Сгорела, кончилась Эпоха
Великих Парусных Судов.
(2018-23.04.2022)
