на них скопившуюся скверну и возможные несчастья. Бумажным фигуркам творились приношения яствами и рисовым вином. После чего их выбрасывали в текучую воду или сжигали. В эпоху Басё «хина» изготовляли уже из глины или из дерева и хранили в домах, как часть убранства. В данном хокку изображаются крестьяне, собирающие улиток на полях, залитых водой. Улиток отваривали, добавляли дикий лук-резанец и острую соевую приправу и «приносили в жертву» куклам-хина. В стихотворении содержится скрытое сравнение «ловцов улиток» с рыбачками, которые предаются любимому развлечению – собиранию моллюсков на морском берегу: дело в том, что третий день третьей луны сопровождался большим отливом на море. Волны уходили далеко к горизонту, обнажая дно со всем его обилием.
16
Чудится мне, в дальнем царстве У… – У – одно из трех древних царств Китая (пало в 473 г. до н. э.). Басё представляет себя бредущим зимою по дороге в царстве У.
17
Старик Ду Фу – китайский поэт. В последней строке данного хокку цитируются слова из стихотворения Ду Фу «На самой высокой башне крепости Боди», а всё хокку в целом есть своеобразное обобщение осенней темы у Ду Фу, в особенности «Восьми стансов об осени», позднего творения китайского поэта. В стихах Басё немало прямых откликов на строки Ду Фу. Но, как заметил японский филолог Ёсикава Кодзиро, много важнее общее воздействие Ду Фу на поэзию Басё. Расцвет творчества Ду Фу приходится на смутное время в истории Китая. Судьба поэта сложилась трагически, он был скитальцем, знал нищету, холод и голод. В последние годы жизни он не имел постоянного пристанища. Он и умер в пути. Бедствия страны, сочувствие к несчастьям простых людей, неразделимые с его собственными бедами, пронизывают его поэзию, полную небывало дерзких лирических прозрений и в то же время насыщенную приметами «низкого» быта, языковым прозаизмом. Басё, по сути дела, открыл поэзию Ду Фу для японцев.
18
«Но крысе водяной немного надо…» – Басё намекает на слова китайского философа Чжуан-цзы: «Цапля даже в дремучем лесу может свить гнездо только на одной ветке дерева. Водяная крыса даже из большой реки не может выпить больше того, что вместит ее живот». Иначе говоря, каждый будь доволен своим уделом. Басё переосмысливает эту истину иронически.
19
Ответ ученику. – Своего рода отповедь Такараи Кикаку (1661–1707), одному из первых учеников Басё, талантливому поэту, написавшему: «Я – светлячок полуночный. // Мне слаще всего полынь // У хижины одинокой».
Намекая на известную пословицу «У каждого свой вкус, иной червяк и полынь ест», Кикаку утверждал за поэтом право на исключительность.
20
Где же ты, кукушка? – Обычно кукушка начинает петь в начале четвертой луны, первого летнего месяца года. Поэт шутливо призывает птицу последовать примеру дерева сливы, зацветающего в первом месяце нового года. См. стихотворение «Далекий зов кукушки…»
21
Но мутное вино мое бело… – Поэт имеет в виду самый дешевый сорт рисовой водки (сакэ). Предисловие к этому стихотворению – цитата из стихов Бо Цзюйи.
22
Сэмпу – отец ученика и друга Басё, поэта Сампу. Благодаря Сэмпу, который был состоятельным торговцем рыбой и любителем поэзии, Басё обрел домик на окраине Эдо (Токио), знаменитую впоследствии Банановую хижину.
23
В доме Кавано Сёха… – Кавано Сёха был мастером чайной церемонии. Эстетика чайных церемоний была направлена на то, чтобы заставить забыть о «суетном мире».
24
Вот здесь он тоже отдыхал в тени. – Басё имеет в виду Сайгё.
25
Смотрю в окно после болезни. – Каннон – божество милосердия, подательница благ. Может быть, поэту виден храм Каннон в Асакуса, см. стих. «Облака вишневых цветов…».
26
Памяти друга. – Здесь Басё обращается к старинной танке поэта-государя Сутоку-ин (1119–1164): «Снова к корням цветы, // К старым гнездовьям птицы // Возвращаются в свой черед. // Но куда же весна уходит, // Никто еще не изведал» (пер. B. C.).
27
Звон колокольный доплыл… Из Уэ́но // Или Асáкуса. – Уэно, Асакуса – разные районы города Эдо. Цветут вишни, в воздухе стоит дымка, даже звон колокола кажется смутным, приглушенным. Не поймешь, где он прозвучал.
28
Майские льют дожди. – Месяц май (имеется в виду пятый месяц лунного календаря: «сацуки» – месяц «ранней рассады» риса) в Японии – время сезонных дождей (самидарэ).
29
Другу, потерявшему мать. – Стихи, сочиненные на поминальном собрании в тридцать пятый день по смерти матери поэта Кикаку.
30
В белом цвету плетень. – Ранним летом распускаются белые гроздья диких цветов унохана. В старинной поэзии сияющие белизной соцветья – образ спокойной радостной полноты жизни. Но в некоторых танка – унохана выступают как метафора свежевыпавшего снега или полотен некрашеного холста, который выбеливают под солнцем, или же как сравнение с лунным светом (как, например, в стихотворении Сайгё). Наконец, белый цвет в Японии – цвет траура. Таким образом, время дня в этом хокку – вечерние сумерки, в них мерцает холодом цветущий белый плетень: знак скорби, охватившей дом.
31
В похвалу поэту Рикá. – В «Трех тетрадях» («Сандзоси», 1702, опубл. 1770) Хаттори Дохо (1657–1730), ученика Басё, приводится воспоминание Басё об этом стихотворении: «Речь идет об одном моем ученике. Он понимал смысл необыкновенного в искусстве поэзии, и я написал и послал ему эти строки». Хаттори Дохо поясняет, что способность эта заключается в умении выразить нечто необыкновенное с помощью «таких же (простых и обыкновенных) вещей», как в хокку самого Басё, обращенном к Рика.
32
Праздник Бон миновал. – Буддийский праздник поминовения душ Бон (Урабон) справляется в середине седьмого месяца по лунному календарю. По вечерам в деревнях устраивают веселые пляски, зажигают фонари и делают приношения душам умерших предков.
33
Мыс Ирагодзáки – южная оконечность полуострова Ацуми в нынешней префектуре Айти. В старинной японской поэзии было принято воспевать ястребов на этом мысе во время их осеннего перелета на юг. Там же в изгнании жил один из близких друзей Басё поэт Тококу (1660–1690).
34
Зимнее дерево сливы –
