— ошарашенно прохрипел он. — Не может быть!..
— Увы, мой друг, но это так, — Тео поднял с земли наушники, поднёс к голове. — Что это ты такое слушаешь, что тебя не оторвать?.. Хм... вообще-то довольно занятно...
— Великий Анубис, как же это случилось? — похоже, Сфинкс был ошарашен до глубины души (имеется ли у Сфинксов душа — вопрос открытый). — Есть же охрана, системы безопасности, городовые, в конце концов!
— У нас меньше двух недель, чтобы найти Чашу и вернуть её в наш мир.
Услышав это, Сфинкс посерел, осел на землю и мелко задрожал. Рита испугалась, что от потрясения его хватит удар.
— Так Чашу не просто похитили, а еще и вывезли из инфрафизического мира?!
— Именно.
Сфинкс перевел взгляд на Риту, недобро сощурился.
— Чует моё сердце, мадмуазель как-то замешана в этом чудовищном кощунстве.
— Мадмуазель всего-навсего имела неосторожность оказаться не в том месте не в то время, — Тео решил не вдаваться в подробности. — Но ты прав, она попала под подозрение. И теперь вместо того, чтобы разыскивать настоящих преступников, сыщики будут гоняться за девчонкой, теряя драгоценное время.
— Вот оно что... — склонив голову, Сфинкс задумчиво уставился в пространство.
— Я помог ей уйти от погони. Но это — лишь на время. Нужна твоя помощь.
— Помощь... — ворчливо отозвался Сфинкс. Между раскосых глаз нарисовалась вертикальная морщинка. — Вечно всем от меня что-то нужно... Документы фальшивые вам сварганить, да? Ладно уж, так и быть. — Сфинкс приблизился к Рите, глаза полыхнули зелёным пламенем, вертикальные, как у кошки, зрачки сузились до тонюсеньких щёлочек.
Рита испуганно попятилась, но Сфинкс строго прикрикнул:
— А ну, стой смирно! Будешь вертеться — придется заново начинать.
— Он сканирует твою ауру, чтобы сделать слепок, — пояснил Тео. — Это что-то вроде энергетической голограммы.
— Предупреждать надо, — отозвалась Рита, стараясь не сильно шевелить губами.
— Сфинксы — единственные, кто способен снимать отпечатки ауры, не прибегая к техническим средствам. — Тео повернулся к своему хвостатому другу. — Нам нужно курьерское удостоверение на имя... ну, допустим, Аделаиды Кузьминичны Грицацуевой.
— Чего? — поперхнулась Рита. — Это кто вообще?
— Теперь это ты, — Тео рассмеялся.
— Откуда ты вообще это имя откопал? — хмыкнул Сфинкс.
— Ниоткуда. Я придумал его на ходу.
— Ммм... может, я лучше буду какой-нибудь там Машей Ивановой? — предложила Рита с затаённой надеждой.
— Зачем? Я специально взял как можно более редкое сочетание. Так у тебя точно не будет тёзки-курьера... Да и вообще тёзки. Во всяком случае, реально существующей.
— Ждите, — Сфинкс развернулся и, неслышно ступая лапами, удалился.
Не удержавшись от любопытства, Рита взяла его наушники и, надев, еле удержалась от изумлённого возгласа. Песня, которую слушал Сфинкс, была ей хорошо знакома.
Тот терял, ты найдёшь,
Тот молчал, ты поёшь,
Тот задумал такое,
Так не будет покоя
Уже никогда.
А мечта не нова,
Чтоб до неба трава.
Будь свободна, душа,
Но меня не лишай
Лёгких крыльев,
Ведь кажется мне,
Будто я — египтянин...[6]
— Невероятно, — пробормотала Рита, стаскивая наушники. — Просто фантастика!
— Что? А, ты о музыке. Что ж тут невероятного? Здесь так или иначе находит своё отражение всё, созданное в вашем мире. А некоторые вещи при этом остаются неизменными. К тому же довольно многие люди искусства знают сюда дорогу. Не удивлюсь, если мой старый друг и стал прообразом для сфинкса из песни. А может, и идейным вдохновителем.
Рита задумчиво вздохнула.
— Почему здесь такое небо? — набравшись храбрости, спросила она.
— Какое — такое?
— Непонятное. Не разберёшь, день сейчас или ночь. Вроде бы облачно — и в то же время видно звёзды. Солнца нет — но при этом светло. У вас всегда так?
— Наше небо отражает наши представления о нём, — сказал Тео. — А эти представления — как и идеалы — у каждого свои. Кто-то просто желает мира и покоя, кто-то — счастья, восторга и полноцветной радуги на фоне берлинской лазури, кто-то грезит нескончаемыми звездопадами, кто-то мечтает о бурях, неистовых и прекрасных. Противоположные помыслы и чаяния перемешиваются в эгрегоре окружающего пространства и выплескиваются наружу, являя миру картинку-попурри. Я, например, люблю переливы северного сияния. Зелёный и сиреневый... Восхитительная смесь. Цвета-противоположности, которые должны порождать резкий диссонанс. Но, как ни странно, их сочетание весьма гармонично. Забавно, не так ли?
Рита задумалась над ответом, но тут подоспел Сфинкс.
— Прошу вас, мадмуазель, — на ладони девушке упала карточка с продетым в неё кожаным шнурком. Фальшивое удостоверение на вымышленное имя. — Мои поздравления. Теперь вы — сертифицированный курьер.
— Спасибо, — Рита повертела в руках новообретённую вещь. То ли заламинированный картон, то ли пластик, сложно сказать. Ни надписей, ни тем более фотографий не было — с обеих сторон прямоугольник оказалась девственно чистым.
Знать бы ещё, как этим пользоваться.
— Надень, — велел Тео. — И пока ты в инфрамире, не снимай ни под каким предлогом.
— Хорошо.
— Теперь, если тебя остановят и попросят предъявить документы, опасаться нечего.
— А если они узнают, что документ фальшивый? — полюбопытствовала Рита.
— Что? — взревел Сфинкс. — Уж не сомневаешься ли ты в моих способностях?
— Нет, просто...
— Да будет тебе известно, милая, что я не какой-нибудь дракон-шарлатан, а честный Сфинкс, — он горделиво приосанился, уставившись на Риту сверху вниз. — Любые кривотолки для меня предельно оскорбительны.
— Не волнуйся, никто ничего не заподозрит, — смеясь, успокоил её Тео. — Мой друг своё дело знает.
— Вот-вот! — поддакнул Сфинкс. — Я — профессионал.
Тео недвусмысленно хмыкнул.
— Ты, профессионал, я погляжу, совсем затворником стал: сидишь безвылазно в своей Академии, нигде не бываешь, ничего не знаешь. Новости, как я понимаю, тоже ни сном ни духом. Нельзя же так. Ты хоть общаешься с кем-нибудь кроме своих скульптур?
— У меня — творческие поиски! — обиделся Сфинкс. — Я, может быть, готовлюсь изваять шедевр. А для шедевра нужны тишина, покой и уединение. И полное отсутствие информационного шума, — он помолчал. — Но когда происходит такое, я, конечно, не могу оставаться в стороне.
— Творческий поиск, надо же, —
