— Мисс Анна?
Услышать знакомы голос в этом недружелюбном месте, где каждый обсуждал то своего брата, то соседа, то невестку, было странно. Все очарование замка спало перед толпами людей, промывающих друг другу кости.
— Мистер Лондж, – неуклюже поприветствовала целителя я.
Мужчина осмотрел меня и улыбнулся. В его глазах было что-то такое, что заставило улыбнуться ему в ответ.
— Вы прекрасно выглядите.
— Благодарю.
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, благодаря вам.
Наконец, голоса сплетников столицы перебила музыка.
— Вы танцуете? – спросил мистер Лондж и, прежде чем я успела ответить, рядом оказался Рейн.
— Лорд Рейн, – как-то грубо поприветствовал целитель подошедшего мужчину.
— Мистер Лондж, какое счастье видеть вас! Я думал данный бал, только для аристократов.
Мужчины с неприязнью посмотрели друг на друга.
— Я здесь по делу, – пояснил целитель.
— Удачного вам дела. – Пожелал Рейн, схватил меня за руку и потащил в экипаж.
Я даже попрощаться не успела. Вырывать руку у Рейна было неприлично. На нас и так смотрели с интересом. И большего внимания привлекать не хотелось.
Но как только мы вошли в экипаж, я решила высказать все, что я думаю о лорде.
— Вы невоспитанный хам!
Рейн посмотрел мне в глаза, а после рассмеялся так искренне, что я была сбита с толку.
— Это мне говорит девушка, которая поедала пирожные с королевского стола.
Я вмиг покраснела.
— Но они же там для гостей …
— Исключительно для мужчин, леди должна наедаться дома.
— Но это несправедливо! – возмутилась я, вспомнив, что есть перед тем, как на тебя оденут этот ужасный корсет, мне не дали.
— Высший свет, всегда несправедлив. — Рейн заметил, как я тяжело вздыхаю. – Ослабить корсет? – предложил он и я согласилась. До ужаса устала ходить в этом оружии для пыток.
Рейн, пересев ко мне, начал аккуратно ослаблять шнуровку. Его движения были точными и аккуратными. Через пару мгновений я, наконец, смогла вздохнуть.
— Ты очень красивая, – хрипло произнес Рейн, и я почувствовала напряжение от его близости.
— Спасибо, – искренне поблагодарила Рейн я, а он наклонился и поцеловал меня.
Неосознанно я хотела этого, весь вечер, с того момента, как он одел на меня кулон.
Его нежный поцелуй стал более страстным, когда я ответила на него, а руки легли на спину, продолжая ослаблять шнуровку.
— Будь моей, – шептал мне в ухо лорд, прикусывая мочку и заставляя неосознанно выгибаться ему на встречу.
Рейн оставил дорожку поцелуев на моей шее, а после оторвался и посмотрел в глаза.
— Скажи мне «да», Анна.
Я посмотрела в его красивое лицо и ярко-зеленые глаза и подумала о шансах, которые он мне оставил. Я влюблялась в него, с каждым его поцелуем, касанием и улыбкой, но для него я так и оставалась никем. Он ко мне привязан, он от меня зависим и сделает все, чтобы я принадлежала ему.
Чтобы я была его кормушкой.
— Прости, – произнесла я, отодвинувшись от лорда, и уткнулась взглядом в окно. За ним был знакомый, красивый пейзаж, который был полной противоположностью чувствам, которые сжигали меня изнутри.
***
Мы с Рейном больше не разговаривали. Молча мы зашли в дом и разошлись по своим покоям. Утром, когда я встала, Генри сказал, чтобы я собирала вещи, так как сегодня переезд.
Спустившись на завтрак, я застала грустную леди Софию и Джонатана, они поприветствовали меня, и София сказала, что я всегда могу рассчитывать на ее поддержку, ведь невеста ее внука – ее семья.
От этих слов стало больно. Если бы она только знала, как я стала невестой Рейна. Если б он мог он бы снова швырнул в меня деньги и выставил вон, но им управляло желание жить, и судить его было неправильно.
К обеду все чемоданы были готовы. А мне собирать было особо нечего.
Поэтому переезд в летнюю резиденцию прошел для меня легко, сложным было смотреть, как экипаж отдаляется от Софии, и как плачет Джонатан, прижавшись к Рейну, который в свою очередь предпочитал молчать.
Я тоже не желала разговаривать, ведь меня мучали неразделенные чувства и мысли. Что я вообще делаю со своей жизнью? Мне придется сказать Рейну «да», ведь отказав ему, я убью его, а этого я себе никогда бы не простила. Он стал мне слишком дорог.
Но в тоже время жить с человеком, который тебя не любит, но привязан, будет настоящей пыткой.
— Прибыли, – объявил Рейн, когда экипаж остановился.
Моему взору предстал дом из крашеного белого дерева. Дом был одноэтажный, но большой. Его можно было назвать полной противоположностью бывших владений Рейна. Слишком светлый и усыпанный белыми розами. Он производил впечатление места, в котором хотелось остаться навсегда.
Джонатан мигом спустился с экипажа и побежал внутрь, а Рейн помогал Генри с чемоданами.
— Красиво? – нарушил молчание Рейн.
— Очень, – честно ответила я.
И мы вместе с Генри и Розой направились в новые владения. По пути я вдыхала запах роз и даже провела рукой по идеальным белым бутонам.
— Мамины любимые цветы, удивительно, как отец не сравнял их с землей. Он так сделал со всем, что она любила. Выкинул ее одежду, распродал практически все драгоценности и запер меня, чтобы никто не знал о таком досадном недоразумении.
— Мне жаль.
Мы вошли в дом и увиденное меня напугало. Ведь все в этом прекрасном доме было перевернуто вверх дном.
Глава 25
Жандармы кружили по дому в поисках зацепок, а Рейн наблюдал за их действиями беспристрастно.
— У вас есть предположения, кто мог обчистить ваш дом? – спросил Рейна тот же мужчина, что сообщил о смерти Сандры.
— Тот же, кто убил мою мачеху, – как-то особенно снисходительно объяснил он.
Мужчины продолжили обсуждать что-то на повышенных тонах, а я с Розой успокаивала Джонатана, который рыдал в комнате Сандры. Комната матери мальчика пострадала от набега больше всего. Удивительно, что все украшения были на месте. Вор не взял ничего, но устроил такой беспорядок.
— Я приготовлю ужин, – сказала Роза и отправилась на кухню, а я осталась с Джонатаном. Мальчик долго плакал, прижимая к груди наряды матери и все мои попытки успокоить его не увенчались успехом. Здесь очень не хватало Софии.
К тому моменту, когда мальчик уснул в ворохе одежды, жандармы уже покинули дом, и Рейн лично пришел в комнату и позвал меня на ужин.
