День был ясным и ярким. Все предметы и их тени отчетливо выделялись из общей картины. Разнообразные оттенки кирпича и дерева, металла и красок, травы и цветов гордо заявляли каждый о себе. Небо было ослепительно чистым и прозрачным и напоминало мне о детстве – о яйцах малиновки, выделявшихся ярко-голубыми пятнами на моих открытках. Я надеялась, что святой Иоанн не сердится на меня за подобное сравнение.
В теплом ласковом воздухе потрясающе пахло петуниями, росшими в ящиках на окнах. В течение всей последней недели температура постепенно, но целенаправленно возрастала, каждый последующий день был жарче предыдущего. На сегодня синоптики пообещали тридцать два градуса по Цельсию. Я быстро перевела в уме: примерно восемьдесят девять по Фаренгейту. Монреаль располагается на острове, омываемом рекой Святого Лаврентия, и здесь постоянно довольно влажно. Сегодняшний день обещал быть как в Каролине. Здорово! Выросшая на Юге, я обожаю жаркую сырую погоду.
Я купила "Монреальскую газету". "Французская ежедневная газета номер один в Америке" не погнушалась работой в выходной день в отличие от "Газетт", издаваемой на английском языке. Возвращаясь домой, я на ходу просмотрела первую страницу. На самом верху, напечатанный трехдюймовыми буквами синего цвета, красовался заголовок:
"С ПРАЗДНИКОМ, КВЕБЕК!"
Я подумала о параде и концертах в парке Мезоннев, запланированных на сегодня, о поте и пиве, неизменно сопровождающих подобные мероприятия, и о политическом разногласии, разбивавшем людей Квебека на отдельные группы. Перед осенними выборами страсти накалялись. Те, кто ратовал за разделение, горячо надеялись именно в этом году добиться своего. В городе уже мелькали футболки и плакаты с надписями: "В следующем году в собственной стране!" А я мечтала об одном: чтобы день выборов не был отмечен насилием.
Вернувшись домой, я налила себе кофе, смешала в тарелке мюсли с молоком и разложила газету на обеденном столе. Я новостная наркоманка. Если по каким-то причинам мне на протяжении нескольких дней не удается почитать газеты, в одиннадцать часов каждого вечера я непременно должна принять дозу телевизионного выпуска новостей. Если я путешествую, то, поселяясь в гостиничном номере, первым делом нахожу Си-эн-эн, а уж потом распаковываю вещи. Я в состоянии жить без газет в будни – в течение недели все мое внимание сосредоточено на работе; меня успокаивают знакомые радиоголоса "Утреннего выпуска", а еще осознание того, что на выходных я наверстаю упущенное.
Я не могу позволить себе пьянствовать, не терплю сигаретного дыма и вот уже целый год ни с кем не занимаюсь сексом, однако в субботу утром непременно устраиваю себе газетные оргии – часами насыщаюсь мельчайшими подробностями последних новостей. Не то чтобы из них я узнавала что-то новое. Вовсе нет. Я на это и не рассчитываю. Новости похожи на шары в лототроне "Бинго". Вновь и вновь то тут, то там происходят одни и те же события. Землетрясения. Торговые войны. Захват заложников.
В "Монреальской газете" статьи короткие и изобилие фотографий. Но за неимением чего-то другого сегодня я должна была довольствоваться ею.
Берди, прекрасно зная, чем я намереваюсь заняться, расположился на соседнем стуле. Я никогда не знаю, что его привлекает: моя компания или перспектива доесть за мной остатки еды. Он уставился на меня своими круглыми желтыми глазами, будто в поиске разгадки какой-то серьезной кошачьей тайны. Читая, я чувствовала на своем лице его взгляд.
Я нашла эту статью на второй странице между заметками о задушенном священнике и футбольном чемпионате.
ЖЕРТВУ БИЛИ И ИЗУВЕЧИЛИ
Обезображенный труп двадцатичетырехлетней женщины обнаружен вчера в ее собственной квартире в одном из восточных районов города. Маргарет Адкинс была домохозяйкой, занималась воспитанием шестилетнего сына. В десять часов утра она в последний раз разговаривала с мужем по телефону. После полудня ее избитое и изувеченное тело обнаружила сестра.
Согласно данным полиции КУМ, следов проникновения в жилище с применением силы на месте преступления не обнаружено. Каким образом убийца попал в дом жертвы, остается неизвестным. Вскрытие трупа произведено в "Лаборатуар де медисин легаль" доктором Пьером Ламаншем. Доктор Темперанс Бреннан, судебный антрополог и специалист по черепным травмам из США, исследует кости жертвы на наличие ножевых порезов...
* * *
Рассказ продолжался разглагольствованием о появлении человека в этом мире и уходе из него, кратким обзором жизни Маргарет Адкинс, душещипательным описанием реакции на ее смерть родственников и заверением в том, что полиция приложит все усилия для поимки убийцы.
Статью сопровождали несколько черно-белых снимков, показывающих отдельные моменты трагедии и тех людей, кто принял в ней непосредственное участие. Лестницу перед квартирой убитой, полицейских, работников морга, несущих носилки с уложенным в пакет телом. Россыпь соседей, собравшихся на дороге за пределами огороженной полицией территории, любопытство на их физиономиях, изображенное черно-белыми крупинками.
Среди людей, работавших на месте преступления, я увидела фигуру Клоделя. Он стоял с поднятой вверх правой рукой, как провожатый группы старшеклассников. Имелся здесь и снимок Маргарет Адкинс крупным планом, сделанный при жизни. Я видела это лицо не таким счастливым. В помещении для вскрытия.
На другой фотографии были изображены пожилая женщина с белыми волосами, окружавшими голову тугими кудряшками, маленький мальчик в шортах и футболке "Экспос" и мужчина с бородой и в очках в металлической оправе. Мужчина обнимал женщину и мальчика. Все трое смотрели в камеру с ужасом и растерянностью – выражение, типичное для людей, потрясенных жестоким убийством близкого. Я привыкла к подобным взглядам. "Мать, сын и муж жертвы" – гласила подпись под снимком.
Переключив внимание на последнюю фотографию, я испугалась. На ней была изображена я. Это фото, сделанное в 1992 году во время одной из эксгумаций и хранившееся в моем личном деле, нередко выуживали и куда-нибудь впихивали. Меня, как обычно, представляли как "американского антрополога".
– Проклятие!
Берди махнул хвостом и окинул меня неодобрительным взглядом. Я не обратила на него особого внимания. Я поклялась себе, что в эти выходные ни разу не вспомню об убийствах, но была вынуждена нарушить клятву. О том, что в сегодняшнем выпуске газеты напечатают статью о событиях вчерашнего дня, мне никто не потрудился сообщить. Допив остатки холодного кофе, я набрала номер Гэбби. Она не ответила. Я знала, что молчанию подруги можно найти миллион объяснений, но оно окончательно испортило мне настроение.
Я прошла в спальню с намерением одеться и пойти на занятие тай-чи. Обычно наши тренировки проводились по вечерам в четверг, но, так как в этот день никто не работал, многие изъявили желание собраться и сегодня. Я не испытывала особого желания идти куда бы то ни было, но из-за статьи и Гэбби, не ответившей на звонок, решила, что должна на что-то переключиться. По крайней мере на пару часов.
