Они уселись на противоположных концах белого кожаного дивана в просторном кабинете Синтии. Только одна лампа – белая сфера, подвешенная внутри высокой трубки из прозрачного стекла – разгоняла собирающиеся в комнате тени. На светлом деревянном столе, на темнеющем экране компьютера мерцал янтарный курсор. Аккуратные стопки бумаги на столе указывали на то, что Синтия действительно вернулась к писательству после долгого перерыва.
Перис сбросила сандалии и, подтянув ноги, прикрыла их своими легкими газовыми юбками.
– Вот такие дела, – сказала она, уткнув подбородок в колени. Никаких зацепок. А полиция и знать ничего не желает. Но я их не виню.
– Ну, а я виню, – мрачно сказала Синтия. Ставлю что угодно, они бы пожелали узнать, если б заявление было составлено мистером Тобиасом Квинном.
Перис не уловила связи.
– Это другое дело, Синтия.
– Да?
– Ну конечно.
– Хм.
– Слушай, все будет хорошо, – Синтии всегда было трудно сосредоточиться. Поэтому Перис меньше всего хотела отвлечь ее от новой попытки опубликовать один из своих детективных рассказов. – Не стоило забивать тебе голову всем этим.
– Нет, стоило, – страстно сказала Синтия. – У нас договор, помнишь? Мы рассказываем друг другу все. Все.
У Перис слегка потеплело внутри.
– Договор, – согласилась она. В течение долгого времени она ощущала глубокую пропасть между ними. Если они снова сблизятся, она будет очень счастлива. – Вот, я и рассказала тебе. Теперь я не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне хотя бы секунду. Я большая девочка и могу о себе позаботиться.
– Ты как будто играешь роль в плохой пьесе. И ты не права. Ты, любовь моя, слишком доверчива. И слишком невинна. Да, иначе бы этот мерзкий Майкл не помыкал бы…
– Не сейчас, – просто сказала Перис.
– Хорошо, – согласилась Синтия. – Конечно, нет. Извини. И тем не менее, дело в том, что ты не видишь плохого в людях, поэтому они обманывают тебя.
– Не совсем поняла.
– Я про Тобиаса, конечно.
– Я отказалась помочь ему.
– Он вернется. Он уже вернулся.
– Не думаю.
Перис не любила уклоняться от правды.
– Все это как-то странно.
Перис фыркнула.
– Странно… Вся моя жизнь сейчас трещит по швам.
– Они удачно выбрали время. Сначала козырной ход, чтобы вывести тебя из бизнеса. А если не сможешь оправиться – а сможешь ты, скорее всего, только если найдешь кого-нибудь, кто бы тебя финансово поддерживал, – тогда просто пойдешь ко дну.
– Мне некого искать, – жалобно сказала Перис. – Даже если бы я и решилась просить помощи. У тебя никогда не было денег, тебе трудно это понять. И я не осмелюсь просить Попса или Эмму, потому что они наверняка посоветуют мне заняться приличным делом. Я даже не могу взять ссуду в банке.
Они не упомянули о том, что недвижимость у площади Пионер на улице Мейн не может быть использована как дополнительный источник дохода без согласия Синтии.
Синтия закрыла лицо руками и посмотрела на Перис сквозь пальцы.
– Мы могли бы продать нашу собственность. Ты взяла бы свою долю и нашла себе маленькую квартирку. Где-нибудь в тихом и безопасном месте. И у тебя осталось бы еще достаточно денег, чтобы переждать эти трудные времена.
Глупые слезы навернулись на глаза Перис. Неужели она превратилась в неуравновешенную идиотку?
– Когда-нибудь я смогу выплатить тебе твою долю за эту квартиру, – сказала она.
– Так не пойдет, – Синтия уронила руки, и ее красивые глаза заискрились гневом. – И ты знаешь это. Я не богата. Мы обе знаем, что я слегка превысила расходы. Честно говоря, получается, что я не могу заложить единственное имущество, которым свободно владею. Наполовину владею.
– Я не могу уехать, – прошептала Перис. – Я знаю, ты не понимаешь, но там… моя жизнь. Среди этих людей, которых ты терпеть не можешь, и в этом месте, которое ты презираешь. Я люблю все это. Не думаю, что смогла бы работать где-нибудь еще.
Синтия вздохнула.
– Я знаю, – спокойно сказала она. – Каждый, кто хоть что-то знает о тебе, знает об этом, – включая Тобиаса.
Постоянное упоминание Тобиаса начало раздражать Перис.
– Ему-то зачем?
– Страховка, – сказала Синтия. – На случай, если ты откажешь ему.
Перис подняла голову и нахмурилась.
– Ты не понимаешь? Я знаю его, Перис. Он хитрый и жестокий. Как долго он скупал земли Попса?
– Годы.
– Ха! Ядовитая змея – вот он кто. Подгребал под себя кусок за куском. Потом нанес удар. А когда Попс поднял шум, стал искать помощи и остановился на тебе. В конце концов, ты у Попса в любимчиках.
– Не понимаю, как…
– Подумай. Почему кто-то выбрал именно твои работы для подделки? Чтобы сделать тебя уязвимой, вот почему. Я думаю, что за этим стоит Тобиас. Вот что я думаю.
Перис только потрясенно смотрела на Синтию.
– Я знаю, это звучит невероятно, но вспомни, я провела большую часть жизни в поисках мотивов преступлений. Ты скажешь, что все это плод фантазии моего писательского ума, но я не соглашусь с тобой. Тобиас всегда придумывал изощренные планы. Как, ты думаешь, он стал в городе застройщиком номер один?
– Синтия…
– Дай мне закончить. Его изощренный план состоял в том, чтобы сделать тебя уязвимой еще до того, как он впервые появится у тебя, – в тот самый день, как ты обнаружишь, что тебя ободрали, как липку. Таким образом, если ты откажешься выполнить его просьбу, он сможет вернуться и сказать, что в курсе того, что случилось.
Не было нужды. Ему и так сказали.
– Затем он предложил бы тебе помощь. Он выждал бы подобающее время, прежде чем напомнить о цене. О, поверь мне, он умеет быть совершенно очаровательным и очень убедительным.
Это Перис уже осознала.
– Не знаю, согласна ли я с тобой полностью, но он своего не добьется. И потом, я могу дать ему понять, что мы считаем, он кое-что предпринял, чтобы принудить меня к сотрудничеству.
– Нет! – Синтия наклонилась к Перис. – Однозначно нет, любовь моя. Ты вообще не должна говорить с ним. Не стоит предупреждать его.
– Синтия…
– Нет, Перис. Конечно, я могу ошибаться целиком и полностью, но что, если нет? Если он на самом деле решил сделать тебя козлом отпущения? Ты бы хотела знать об этом?
– Д-да.
Вряд ли он зашел бы так далеко.
– Хорошо. Поэтому пусть он сам делает следующий шаг. Он не говорил тебе, что вернется? После того, как ты отказалась беседовать с Попсом?
