– В тот день, вероятно, вы не совсем точно рассчитали время прилива, – заметил Джон.
Меррилл, как было известно, всегда проводил последний час со своей агонизирующей жертвой, а когда вода поднималась почти до уровня волнолома, уходил, чтобы не промочить ноги.
– Я убивал в этих девушках то, что я больше всего ненавижу в себе… Доктор Беквит понимает это, – произнес Грег, опять оставив без внимания реплику Джона: лицо его было по-прежнему довольно спокойным, и лишь раздувавшиеся ноздри выдавали сильное эмоциональное возбуждение.
– Думаю, доктор Беквит еще не сделал окончательного заключения, Грег, – ровным голосом произнес Джон. – Разве он говорил вам что-то об этом?
Грег грустно засмеялся и покачал головой:
– Если бы он открыл мне все сразу, это только навредило бы его исследованию, потому что в этом случае доктор Беквит, возможно, стал бы подозревать, что я специально подстраиваю свои мысли и симптомы под поставленный мне диагноз… Нет, он ничего мне не говорил. Я сам обо всем догадался.
– Каким образом?
– Ничего удивительного в этом нет, Джон, – сказал Грег. – Я ведь член клуба «Менса», надеюсь, вы помните? У меня прекрасно развита интуиция, и я читал о случаях, подобных моему, возможно, больше чем любой психиатр. Поэтому я могу сам поставить себе диагноз. Я говорю о себе как врач – только и всего, – произнес Меррилл и, снова взяв в руки Библию, продолжил: – Господь правит моей лодкой, а я просто налегаю на весла… Джон, вы прекрасно защищаете меня, и я очень благодарен вам за это. Однако вам все же не следует говорить того, о чем вы понятия не имеете. Откуда вам знать – правильно я рассчитал время прилива или нет? Так что не говорите этого больше, прошу вас.
– Хорошо, Грег.
Меррилл удовлетворенно кивнул.
– А за хорошую новость – спасибо: я очень рад, что доктор Беквит снова придет ко мне. Это все или вы еще о чем-то хотели со мной поговорить?
– Да.
Джон достал из портфеля папку с показаниями Грега и положил ее на стол перед собой. Потом, сунув руку в карман, он нащупал фотографию Виллы Хэррис, и перед его глазами всплыло лицо Кейт, залитое слезами, блестевшими на ее веснушчатых щеках. В душе Джона происходила отчаянная борьба: имел ли он право выпытывать что-то у своего клиента, преследуя свои личные цели? И зачем, собственно, ему это было нужно? Затем, чтобы помочь едва знакомой женщине узнать о судьбе своей пропавшей сестры? Или чтобы удовлетворить свое собственное любопытство? Он резко поднял глаза и встретился взглядом с Грегом Мерриллом.
– Расскажите мне кое-что, Грег.
– Пожалуйста, все, что угодно.
– Фэрхейвен, Массачусетс, – продолжил Джон, наблюдая за реакцией Грега.
Губы Меррилла тронула легкая улыбка, на щеках появились ямочки, но глаза его остались равнодушными, без тени каких-либо эмоций.
– А, Спящая красавица, – протянул он.
– Да, расскажите мне о ней.
– Ну, я ведь уже рассказывал – разве нет? У вас ведь все записано и хранится вот в этой папке.
– Расскажите еще раз, – требовательно попросил Джон и потом, увидев, что улыбка с лица Грега исчезла, как можно мягче, добавил: – Пожалуйста.
– У меня очень чувствительная натура, Джон, – сказал Грег, и подбородок его задрожал. – Я не выношу, когда со мной разговаривают таким резким тоном.
– Я знаю, Грег, простите меня, пожалуйста. Я просто хочу, чтобы вы еще раз рассказали мне эту историю – это важно.
– Хорошо, – улыбка снова осветила лицо Меррилла, и он прикоснулся к Библии, словно ища в ней вдохновения для рассказа. – Так вот, я проезжал по этому городу на машине…
«Он рассказывает об этом как о самом обыденном происшествии – как коммивояжер об одной из своих бесчисленных поездок», – подумал Джон.
– …и мне захотелось в туалет. Я припарковал машину на стоянке позади прачечной самообслуживания, в районе небольшого торгового центра. Дом той девушки находился напротив автостоянки. Я случайно повернул голову назад… и увидел, как в ее спальне зажегся свет…
Глаза Грега опять затуманились. Это всегда происходило с ним, когда он рассказывал о своих убийствах и нападениях, в том числе и несостоявшихся. Глаза его в такие минуты становились совершенно стеклянными, а губы сухими. Он рассказывал о своих преступлениях с такой страстью, с таким надрывом, словно говорил о безвозвратно потерянной любви всей своей жизни.
– Почему тогда? Почему именно в тот момент во мне пробудилось это желание?.. Как я вам уже говорил, мне нужно было в туалет. Я подошел к кирпичной стене, потом обернулся… Если бы она не зажгла свет в своей спальне, если бы не было этих нескольких секунд, пока она задергивала занавески… – тонкие белые занавески, между которыми осталась узкая щель…
Джон внимательно слушал. Он уже слышал эту историю из уст Меррилла, но его сердце снова кольнуло, как в первый раз. «Насколько все в жизни зависит от какой-нибудь совершенно незначительной случайности… Если бы эта мелочь не привлекла внимание Грега Меррилла, он бы спокойно уехал – и все».
– Она была прелестна. Совсем юная, лет тринадцати-четырнадцати. Она еще не знала, что я ее выбрал, не знала, какую власть она имела надо мной в тот момент… Я перелез через забор, порвав джинсы о ржавые прутья, и подкрался к дому. Там лежала старая гребная шлюпка, я перевернул ее вверх дном и, взобравшись на нее, наблюдал за девушкой, пока она не легла спать.
– Вас никто не заметил? – спросил Джон. Его рука по-прежнему лежала в кармане, сжимая фотографию Виллы.
– Нет. Я был невидим и неуловим, как ночной ветер. И я безумно ее хотел. Я уже рисовал себе все в своем воображении… Даже решил, где спрятать ее – в большом каменном волноломе в Нью-Бедфорде. Неподалеку от пристани, откуда отходит теплоход на Виньярд…
– Да, я знаю это место.
– Но ничего не вышло, – сказал Грег, встряхнув головой, и застилавшая его глаза мутная пелена исчезла. – Окно оказалось закрыто, и ее отец был дома. Я услышал его голос, доносившийся изнутри.
– Вас только это остановило?
– Ну да. Что еще могло бы меня остановить?
Джон провел пальцами по лежавшей в его кармане фотографии и невольно подумал: не было ли поблизости от того места автозаправки? Не Вилла ли спугнула в тот вечер Грега? В этом случае, после постигшей его неудачи с первой намеченной жертвой, он вполне мог переключиться и на случайно подвернувшуюся другую.
– И что было дальше? Расскажите, пожалуйста, Грег.
Меррилл пожал плечами:
– Все на этом закончилось. Я не стал рисковать. Тогда я был еще не готов открыто заявить о себе, и мне вовсе не хотелось, чтобы меня схватил и избил какой-то грубый рыбак. Я хотел явиться людям по-другому, с высоко поднятой головой…
