За корчемную продажу табаку описывать имение и ссылать с женами и детьми; доносителю – четвертую часть имения.
Ведавшему и не донесшему – наказание: описание половины всего имения etc., etc.
То же и за корчемную продажу вина.
О взятии под артиллерию в Смоленск с 179 дворов по две лошади; с приморских городов брать деньгами.
Ссылки установлены на 25, 20 и 15 – менее, как на три, не ссылать.
О каменном строении в Кремле и в Китай-городе, а в других частях каменных никому не строить, пока не обстроится Кремль и Китай.
О пошлине на садки.
О наборе конных рекрут с 80 дворов по человеку. За одного беглого брать двух, а пени по 16 руб. с человека.
О новом наборе etc. (не подтверждение ли прежнего?).
О беглых заводчиках (подводчиках?): десятого казнить, а прочих кнутом; вместо умерших от тех же дворов брать братьев, племянников etc.
О ведении царя Имеретинского людей и крестьян в Посольском приказе.
О ввозе в Москву камня и песку из городов, на 100 верст отстоящих от оной.
1706 (до 5 июля)
Петр при реке Яузе повелел по собственному плану выстроить первую в России военную госпиталь (в том же году оная и была окончена). Он выписал иностранных лекарей и учредил при гошпитале анатомическое учение, обогатив театр анатомический разными уродами человеческими и проч., развел тут же ботанический сад, в коем сам иногда трудился.
Между тем занимался он воинскими приуготовлениями. Воинский совет, состоявший из Тихона Никитича Стрешнева, кн. Федора Алексеевича Голицына и Федора Матвеевича Апраксина, по повелению Петра послал Сумской полк в Ламов, 1 пехотный в Астрахань, в Польшу рекрут 4000 да в Воронеж два полка; кн. Юрия Долгорукова в Азов, а азовские полки в Польшу же.
Петр зимовать приказал Шереметеву в Саратове. И послал к нему в надзиратели (род французских commissaire de la Convention)15) Щепотева, дав ему особую инструкцию (тайную), (Щепотеву же повелел он послать в Уфу воеводу, доброго человека, а полк из Мензелинска выслать в Муром.
Петр писал в Петербург к Брюсу, чтоб он из-под Пскова послал два полка (куда?) и сообщил бы к ним своего войска; пленных же из Нарвы (от капитана и ниже) послать в Москву, а от майора и выше – в разные города.
Розену писал он гневное письмо, негодуя на его сонность; ибо неприятель безопасно разоряет дерптский и псковский уезды etc., etc.
Петр наконец получил от Меншикова уведомление (12 января), что Карл идет к Гродне. 13-го Петр уехал, уведомив Меншикова, что чрез неделю прибудет etc.
На каждой станции Петр писал письма, из Вязьмы – к Меншикову и адмиралу Головину, из Смоленска – к Долгорукому, торопя его быть с Преображенским полком в Смоленск; Меншикову, чтоб он уступал к Вильне; из Дубровны – к смоленскому губернатору Салтыкову о вооружении шляхты etc., к Шереметеву, к Нарышкину – о плане дороги от Смоленска до Пскова etc., etc.
25 января в Дубровне Петра встретил Меншиков с донесением, что Гродню осадил король. 14-го и 15-го, по показанию шведских историков, русские при переправе его через Немен были побиты и отступили. (Сие было по повелению Петра, не хотевшего в Польше сразиться с Карлом.) Голиков оспоривает и сие показание.
Август, услыша о намерении Карла, уехал в Саксонию со своим войском и с четырьмя нашими драгунскими полками.
В Гродне осталось: главный пехотный корпус да два конных полка. В провианте нуждались.
Карл быстрым приходом пресек всякое сообщение с генерал-поручиком Реном, с идущими из Курляндии шестью драгунскими полками при генерал-майоре Боуре – наконец и самому Петру.
Петр, остановясь в Дубровне и с воинского совету, послал в Митаву чрез Александра Кикина – повеление Боуру и Розену не отлучаться далеко от Митавы; Репнину быть осторожну и, буде король станет дожидаться Рейншильда, то б непременно отступить.
Услыша, что Карл хочет уж идти к Вильне, Петр писал другое письмо к Кикину, повелевая до того короля не допускать; если же того не возможно будет, то, замки Митавский и Боуский подорвав, идти – пехоте в Полоцк, а коннице – вслед за Левенгауптом и мешать ему соединиться с Карлом; и потом соединиться с гродненским нашим войском. Артиллерию же отпустить заранее в нашу границу.
NB. Кикин был тогда в малом чине. В 1696 году послан он был в Амстердам обучаться мачтовому делу. В 1705 году был он сержантом в гвардии. Он был в числе надзорщиков, как и Румянцев, Ушаков, Волков, Писарев, Щепотев, Пискорский etc.
Петр кн. Радзивилла просил о доставлении в Гродню провианта.
Астраханские дела поручил Стрешневу и Апраксину, повелев им распечатывать письма Шереметева.
Мазепе повелел ближиться к Минску, отрядив две доли своей конницы вперед (Карл при себе конницы не имел).
Огильвию Петр пенял за его недоумение. Он повелевал ему, буде саксонское войско приближается и буде провианту достаточно, оставаться в Гродне; в противном случае отступить к русской границе, не упуская времени, ибо Карл, если идет к Вильне, то уже почти отрезал войско наше от границ.
(Собственные слова Петра. Голиков. Ч. II – 235.)
Огильвий жалуется. Петр за то ему пеняет, но и обнадеживает своею милостию.
Казанскому вице-губернатору Кудрявцеву пишет о порядке сбору податей ради астраханского смятения.
Графу Головину советует взять из Петербурга капитана Рейса, 25 немецких и 75 русских матросов, послать в Казань, выбрать там пять судов (из шмаков и катов) и, поставя на них по 8 или 12 пушек, сплыть к Царицыну по вскрытии рек, что лучше будет 10 000 войска. В Казань же послать 500 замосковных рекрут в команду Кудрявцеву etc.
В Смоленске Петр пробыл три дня, будучи чрезвычайно занят. 4-го февраля прибыл он в Оршу и, слыша, что Карл от Гродни отбит или отступил, пишет о том гвардии майору Керхину, повелевая ему точные доставить сведения etc.
К князю Репнину, стоящему в Орше, пишет он, что если Карл отошел и можно будет нашим отступить, то шли бы к своим рубежам, а тяжелую артиллерию разорвав потопили; если же взятые Августом четыре полка не далеки еще, то и их взять бы с собою. Петр заключает: «О, зело нам печально, что мы не могли к вам доехать и в какой мысли ныне мы есмь, то богу единому известно» etc.
Огильвию повторяет он то же. Уведомляет его, что в Орше и в Минске не более 2000 солдат, поставленных (по предписанию Огильвия) на самой границе, почему и прибыть не могли, что гетман скоро прибудет; обещает разобрать дело его с генерал-поручиком Репом, повелевает шпионку не казнить, для открытия других шпионов.
«О дворянах, – пишете вы, – 20 000 поставить на рубежах? сие зело удивительно; где их взять? то же и о 50 000 нового войска; воистину легко писать и указывать, а самому не делать».
К Августу пишет не оставить войско в Гродне, в столь великой опасности.
