- Ты – это ты… - Таир чиркнул зажигалкой, но та не поддалась. Он раздраженно встряхнул ею. Крутанул еще раз колесико, заслоняя крохотный огонек рукой, а мопед удерживая бедром. – Ну, все. Возвращайся. Не то опять кто-нибудь нас увидит. Тебе только выволочки от отца не хватало.
- Ну и пусть! Ну и пусть, слышишь? Мне плевать! – она как-то так дернулась, шагнула прямо ему под ноги, ударилась грудью в грудь и замерла. Дыша почти так же часто и отрывисто, как он сам. – Ну и пусть… Ты, главное, не уходи.
- Лея…
- Я знаю, что тебе нужно! Я все понимаю, правда…
У него кровь отхлынула от головы с такой скоростью, что он покачнулся. Сердце бахало в груди – бам-бам-бам. И до того хотелось остаться, что ноги не слушались. Пальцы Леи разжались. Скользнули по его груди выше. На секунду опять сжали футболку, и так несколько раз. Пока не легли на плечи. И все это – не поднимая глаз. Тем неожиданней стал ее поцелуй. Неумелый совсем. Первый. Сладкий… И такой стремительный, что не было шанса его избежать. И прекратить не было. Мопед завалился на бок. Таир обхватил плечи Леи одной рукой, а второй смял бедра. Сколько длилось это наваждение? И почему он все же оторвался от нее? Задыхаясь…
Он глядел на нее во все глаза, а она, напротив, зажмурившись, дерганым жестом подняла руку и принялась неуклюже расстегивать пуговички на воротничке. Это и привело его в чувство.
- Нет. Слышишь? Не надо. Так нельзя.
Не в силах на нее смотреть, Таир наклонился. Поднял валяющийся в траве мопед, перебросил ногу через сиденье, к счастью, тот не подвел. Завелся с полтычка. Таир сорвался с места и, не оглядываясь, помчался вперед, подальше от нее. От себя… Оставляя Леру в серых клубах поднявшейся с земли пыли.
В реальность Таира вернул странный звук. Тонкий. Чуждый этому дому. Таир вышел из кабинета, дошел до лестницы и остановился, вслушиваясь в тишину. Звук повторился. Замер на самой высокой ноте и оборвался.
- Какого черта?
Не раздумывая больше не секунды, Таир взмыл вверх по ступенькам. Толкнул дверь в спальню и подошел к кровати. Лера металась во сне и бессвязно что-то бормотала. Он легонько ее встряхнул. Она застыла на секунду, а после будто нехотя подняла ресницы.
- Тебе что-то приснилось, – тихо заметил Таир, чувствуя странное смятение. А она, кажется, совершенно ничего не поняв из его слов, а может быть, вообще не осознав, что это он, перехватила его ладонь, опустила на нее голову и снова отключилась. Но тут уж он сообразил – у неё жар. Да такой, что она насквозь мокрая. Даже майка, в которой Лера спала, отсырев, облепила тело, не скрывая, кажется, вообще ничего. Как и сбившееся к ногам одеяло. Таир медленно выдохнул. Заставил себя отвести взгляд и снова тряхнул её.
- Лера! Ну-ка, очнись!
Слабо представляя, что делать, он хотел убедиться хотя бы в том, что она в сознании.
На этот раз ее взгляд был осмысленнее. Она даже нахмурилась. Удивленно разглядывая его, склонившегося над её постелью.
- Ты вся горишь. У тебя что-нибудь болит?
- Очень…
- Что болит?
- Все… Я вся болю, вся... Я вся – открытая рана.
И вот он вроде бы понимал, что она бредит, но в то же время…
- Так, ладно… сантименты потом, - пробормотал Таир.
Ему надо было решить, что делать. Выбор был небогатый. По-хорошему, нужно было вызывать скорую. Вот только сделать это – означало поставить Леру под удар. Никто не мог гарантировать, что ее не узнают, а значит…
- Лера, очнись. Давай, соберись. Слышишь?
- Таир? – прошептала она.
- Ну, слава богу. Так уже лучше. Ну-ка, посмотри на меня.
- Что случилось?
- У тебя жар, – терпеливо повторил Уваров, - у тебя что-то болит? Горло? Нос заложило? Или голова? Может, у тебя сотрясение?
Он своими пальцам ощущал припухлость у нее под волосами…
- Нет. Вряд ли.
- Я думал вызвать скорую, но сама понимаешь…
- Понимаю, - Лера встряхнулась. Растерла ладошками лицо. – У тебя есть жаропонижающее?
- Найду.
- Найди. А там посмотрим.
Таир сбегал вниз, принес ей две таблетки парацетамола и стакан воды. А потом еще долго сидел рядом с ней, чтобы убедиться в том, что температура спала. Сам не заметил, как уснул в кресле, закинув длинные ноги на край ее постели. Обоих разбудил резкий звук телефона. Лера подскочила. Их взгляды встретились.
Сонная, взмыленная. Красивая настолько, что он был вынужден сместить положение, чтобы она не увидела, как её вид на него подействовал. Но, наверное, было поздно…
Не отпуская его взгляда, Лера нашарила телефон.
- Да, Юля…
- Господи, Лера, вы мне не поверите… Я, кажется, и сама не верю. Уже несколько раз себя ущипнула. А вот ведь… Вы разведены!
- Ч-что? Как разведена?
- А вот так! Я уже к такому приготовилась бою, а тут – хоп! И все. Никаких переносов слушания. Ни-че-го! Мировой судья просто взял и удовлетворил ваши требования.
Лера моргнула. Отвела трубку от уха и уставилась на заставку экрана, как на восьмое чудо света. Радости не было. Было… неверие. Она не питала иллюзий, что сможет так легко отделаться от Исаева. Что-то тут не сходилось. И от этого было только страшней.
- Может, вы что-то напутали?
- Да нет же! Вас действительно развели. Поздравляю!
- Спасибо, Юля.
- Что-то вы как будто не рады.
- Наверное, еще не осознала своего счастья, – отмахнулась Лера. - С наступающим и… спасибо.
- И вас! И вас с наступающим!
Лера отбила вызов и потрогала лоб. Ночью у неё был жар, она помнила… Но сейчас ничто не напоминало об этом, разве что мерзкая пленка пота на теле и… Лера опустила взгляд вниз и с протяжным «о-о-о-ох» затравленно осмотрелась по сторонам. Её так сильно выбило из равновесия сообщение о разводе, что она напрочь забыла о том, как выглядит. А ведь на ней не было ничего, кроме простой футболки.
Лера пробежалась по волосам пальцами и медленно-медленно подняла ресницы. Напряжение сгустилось в комнате, хочешь – режь. Когда-то она мечтала, чтобы он смотрел на нее так. Когда-то она отдала бы за этот взгляд все, что имела. И даже больше. Но сейчас… сейчас ей хотелось кричать.
Он шагнул вперед. Она выбросила перед собой руку.
- Нет!
Так твердо, как это вообще возможно.
Нет…
Потому что страшно до дрожи в коленях, что чувства, которые она с таким трудом обуздала, возвратятся. Перевернут её жизнь с ног на голову. Захватят. Так беспечно, может, вовсе без задней мысли, вытеснят все то, чем она по крупицам себя наполняла все это время, выжгут ее дотла.
