— Нет.
Звучит жёстко и безапеляционно.
— Почему? — дрожа от страха спрашиваю я.
— Потому что я так сказал. Ты проведёшь со мной ещё четыре дня минимум.
Молчу. Меня просто трясёт.
— До прошедшей ночи я сожалел, что взял на борт именно тебя. Но теперь я рад. Трахаешься ты так, что первое, о чём я подумал, когда проснулся — надо бы повторить.
От этих слов у меня внутри всё сжимается. Повторить? Когда проснулась я, у меня между ног всё тянуло!
— Я… — часто моргая, тихонько возражаю я. — Я… не могу сейчас повторить… У вас очень большой… Мне непривычно это… И потом… я вчера очень… очень… — едва не плачу уже. — Это трудно объяснить, вы же не девушка… Но я не уверена, что я могу выдерживать такое…
— Какое? — щурит глаза он. — Ты про оргазм?
На губах появляется тень улыбки.
— Да… Про оргазм. Он был очень сильным.
— Так это же хорошо.
Хорошо кому?! Я чуть коньки не отбросила от того, как сильно кончила и от того, как долго это длилось!
— Я не знаю, как вас зовут, — торопливо пытаюсь разубедить его я.
— Я же сказал.
— Ну, хорошо… Господин Аллигатор… Вы сказали, что если я… с вами пересплю… то вы меня можете отпустить раньше.
Он кивает.
— Я так и сделаю. Именно потому что обещал. Ради тебя мы зайдём в город и там я организую всё, для того, чтобы ты с комфортом приехала домой. Если бы не твоё желание покинуть яхту, я бы тебя не отпустил. Поверь мне, такая, как ты — это находка просто.
— Почему "находка"? — робко спрашиваю я.
— Потому что это была чудесная ночь. И я думаю, что следующая ночь, та, которая наступит после этого дня, будет ещё круче.
У меня холодок бежит вдоль позвоночника… От поясницы к шее…
Аллигатор тем временем встаёт.
— Я мало спал, — говорит он. — С утра мы ловили тунца. Поймали несколько крупных рыб. Их приготовят на ужин. Думаю, тебе понравится. Ты пока здесь побудешь или хочешь пойти искупаться со мной?
— Если можно… — едва не шёпотом отвечаю я, — я бы пока здесь побыла…
— Хорошо. Выпить хочешь что-нибудь?
— Да… Чего-нибудь алкогольного…
— Например? Не водки же.
Мотаю головой.
— Нет, не водки! Коктейль или вина… Если можно.
Он кивает.
— Сейчас тебе принесут, — делает пару шагов к лестнице и останавливается. — Да, такой момент. Скажи мне размеры свои. Тебе купят одежду.
Уже говоря ему свои размеры одежды, я думаю только о том, как бы мне сделать так, чтобы я могла улизнуть с яхты и избежать этой "ещё более крутой ночи" с этим страшным мужчиной, которую я, скорее всего, просто не выдержу… Второй такой оргазм — и я просто сознание потеряю. Это если сердце не откажет…
И у меня вдруг, будто озарение, появляется план.
Глава 20
— Скажите, Евгений, — чуть перегнувшись через барную стойку, спрашиваю я, — а вы могли бы приготовить мне ещё одну пиццу?
— Да, конечно, — кивает он. — Сейчас я скажу, чтобы занялись этим. Только она будет готова не раньше, чем через пятнадцать-двадцать минут. Подождёте?
Пятнадцать-двадцать минут? Прекрасно! Просто прекрасно! То, что нужно!
— Да, конечно.
— Может быть, хотите что-то ещё?
— Разве что ещё одну "Маргариту".
— Один момент. Сейчас сделаю.
Сажусь за столик. Меня бьёт мандраж. Все эти огромные и опасные мужики во главе с Аллигатором готовятся к прибытию в порт. Я не знаю, что это за город, но берег с носа яхты уже виден. Самое главное, не струсить. Не облажаться. Я смогу. Вещей у меня тут нет. Просто надо всё сделать быстро и неожиданно для них.
Пиццу приносят мне в тот момент, когда берег виден уже и с краю ресторанной площадки. Белые дома, какие-то гостиницы, яхты и катера на огромной пристани. Много людей. Как же я хочу туда…
— Евгений, я можно вас на секундочку?
— Да, конечно, — отвечает он, и снова подходит к столику.
— А вы не могли бы принести мне коробку для пиццы. Меня укачало и я хочу пойти в свою каюту.
— Да, без проблем, — говорит он. — Только сообщите Михаилу, что вы туда отправляетесь. Приказом босса вам запрещено сейчас во время швартовки свободно передвигаться по яхте. Вот после того, как мы отплывём — можно.
Смотрю на своего нового охранника. Он, в отличие от Николая, со мной не разговаривает вообще, и стоит вдалеке, у выхода. Но с глаз с меня не спускает.
— Да, обязательно скажу, — киваю я.
Яхта приближается к берегу, когда я подхожу к Михаилу.
— Вы куда? — спрашивает он.
— В свою каюту.
— Я провожу вас.
— Хорошо, — кивнув, говорю я.
— А это что? — он кивает на картонную коробку в моих руках.
Пицца такая горячая, что даже через спрессованную бумагу сильно жжёт пальцы. Поэтому я держу её за уголок.
— Пицца. Мне разрешили.
Михаил кивает, а затем я иду следом за ним внутрь огромной яхты. Мы проходим сбоку яхты и я с тоской смотрю на город, до которого уже всего ничего. Видны буйки, видно, как проносятся маленькие катера, видно, что на берегу торгуют какими-то сувенирами. А вдалеке на пляже загорают люди. Кто-то даже купается, хотя сезон только начался. Но воздух жаркий и это неудивительно. Люди спасаются от зноя.
Захожу в свою каюту и закрываю за собой дверь. Здесь было бы очень комфортно, если бы не было понимания, что на этой яхте — это моя тюремная камера. Михаил остаётся в коридоре и я знаю, что он будет стоять там до тех пор, пока мы не отплывём от берега.
Жду.
Просто жду.
Меня трясёт от страха и волнения, но я понимаю, что другого шанса у меня просто не будет.
Спустя какое-то время яхта сильно замедляет ход, а затем чувствуется толчок — она останавливается в порту.
Пора!
Встаю, держу наготове коробку с горячей пиццей.
Открываю дверь.
Дорогу мне тут же преграждает Михаил.
— Вам приказано оставаться здесь.
— Да, я понимаю, — киваю я. — У меня просто засорился унитаз, вы не могли бы помочь мне? Очень хочу в туалет.
Михаил подозрительно смотрит на меня, но заходит в каюту.
И в этот момент, я стремительно хватаю из коробки горячую пиццу и со всего размаха бью ею по его лицу. Прямо горячим сыром вперёд!
— Твою, сука, мать! — орёт Михаил и хватается за лицо.
