— Это не богатырь. — Последнюю фразу в задумчивости Денис произнес вслух. К счастью Громов ее не расслышал, только Юля.
Острый локоток тут же уткнулся в бок Дениса, а затем женские пальчики схватили его за плечо и, притянув к себе, ёжик быстро зашептала на ухо:
— Дурак, ты совсем ничего не понял! Это не наш Игорек, не вводи себя в заблуждение. Этот Игорек — безжалостная машина, для которого свернуть тебе шею это то же самое, что муху прихлопнуть. Вспомни его досье и пойми, что сделало его таким.
— Да знаю я, — пробурчал Денис. — Мир… этот мир сделал его таким. Мир, который ты так жаждешь изменить, будто бы наш хоть чем-то лучше.
— Денис…
— Да знаю, я знаю. Ты как всегда была права, а я ошибался. И, похоже, этому миру действительно настает конец. После этого чертова землетрясения я верю тебе на девяносто девять процентов… Прости, что поверил так поздно. — Последняя фраза далась с большим трудом, но она того стоила.
Ладонь ёжика обхватила руку Дениса и крепко сжала ее.
— И ты меня прости, — с грустью в голосе произнесла Юля.
— За что?
Ёжик ответила не сразу. Она виновато улыбнулась, ее карие глаза поблескивали, будто наполнившись влагой, и, поняв, что Денис заметил это, она отвела взгляд в сторону и произнесла:
— За то, что не смогла убедить тебя раньше. Но теперь уже ничего не попишешь, и путь лишь один…
УАЗик резко затормозил, и Юля не успела закончить фразу, но главное, как понял Денис, она сказала, поскольку ладонь на его руке она так и не разжала, что казалось добрым знаком. Будто стена, что по кирпичикам возводилась между ними месяцами, словно Берлинская, вдруг рухнула в одночасье.
— И я напомню вам еще раз, — заговорил старший майор госбезопасности Кир Бахчисараев, подняв палец кверху, и, видимо, призывая небо в свидетели. — Пусть вы и напросились на эту операцию, но вы здесь лишь сторонние наблюдатели. Игорек Богатырев, возможно, один из самых опасных преступников в мире! Поэтому, что бы ни случилось, остаемся в броневике и наблюдаем, предоставляя все действия спецназу. И даже, если что-то пойдет не так, никакой самодеятельности! Вам все ясно, товарищ майор?
— Так точно, товарищ комитетчик, — сухо ответил Громов. — Поверьте, я не хуже вас понимаю, чем отличается героизм от примитивного безрассудства.
— Рад, что мы пришли к согласию, — кивнул Бахчисараев. — А теперь в пункт наблюдения.
Пунктом наблюдения оказался черный тонированный микроавтобус РАФ, выпущенный на Латвийском заводе, но явно не серийной модели, поскольку автомобиль оказался бронированный и гораздо выше, ведь в его кузове располагалось оборудование для наблюдения. Множество мониторов висело на стенах, большинство из них сейчас показывало лишь «белый шум». Бахчисараев уселся в кресло возле пульта управления и надел наушники. Громов сел рядом, еще одно кресло досталось Юле, а вот Денису пришлось стоять, немного подогнув голову, поскольку потолки были пусть и высокие, но человека в полный рост не вмещали.
— Группа Б, вы на позиции? — заговорил Бахчисараев в микрофон.
— Так точно, товарищ майор, — раздался голос из наушников.
— Включить камеры.
Как по волшебству загорелось шесть мониторов. На большинстве из них возникла лесная опушка, серебрящаяся от утренней росы, на нескольких на фоне травы и деревьев бойцы спецназа: грозные бугаи в камуфляже и с автоматами Калашникова.
— Группа А, включить камеры, — продолжал распоряжаться комитетчик.
Еще шесть мониторов сменили «белый шум» на загородную трассу, лес и тропинку, ведущую куда-то в чащу, и вновь грозные спецназовцы.
«Двенадцать человек бойцов, — вздохнул про себя Денис и опустился на корточки. Стоять, выгибая шею, оказалось на редкость неудобно. — Против таких даже Игорьку не сдюжить. А он ведь, конечно, не сдастся, попытается выбраться. Черт, я не хочу на это смотреть — это ведь просто расправа своры псов над загнанным медведем. А мне придется тихо сидеть и смотреть на все это, смотреть на то, как двенадцать человек расправляются с моим другом. Пусть это и не тот Игорек, которого я знал в родном мире, и который пожертвовал жизнью ради нашего дела, но один человек в двух мирах не может так разительно отличаться сам от себя, и в глубине души я уверен, что он все тот же. Просто мир сделал его таким».
Денис еще раз припомнил биографию Игорька, рассказанную старшим майором госбезопасности перед операцией. Служил, был отличным спецом, участвовал в какой-то сверхсекретной программе «супер солдат», отчего его физическая сила и боевые качества, как сказал Бахчисараев, теперь превосходят даже ваши самые смелые предположения. Потом наедине с сыном Громов обмолвился, что слышал об этой программе, где при помощи генной инженерии и химиопрепаратов из солдат делали настоящих монстров. Большинство из подопытных погибали или сходили с ума, и программа просуществовала всего несколько лет, после чего была закрыта. Дальше сверхсекретная биография Игорька полнилась одними черными пятнами, из того что было позволено узнать милиционерам следовало, что богатырь отказался выполнять какой-то приказ, за что оказался сослан на Марс. Но с Марса не освобождают, как знал Денис, туда отправляют самых матерых преступников на вечное поселение. Но вот Игорьку спустя семь лет дали второй шанс, как выразился комитетчик. «Небось, решили руками богатыря убрать какого-нибудь правителя враждебного коммунизму античеловеческого режима». — Почему-то именно такая мысль приходила на ум Денису, явно навеянная Голливудскими фильмами. Но вместо того, чтобы искупить вину и отдать долг родине, оказавшись на земле, Богатырев перебил собственных надзирателей и бежал. И вот уже четыре года как он скрывается. КГБ располагало данными, что он покинул страны Советов и отправился за океан, но, как оказалось, нет. А на вопрос Громова, как его удалось вычислить, Бахчисарев сказал лишь: «Птичка принесла на хвосте».
И вот теперь по навету этой самой недоброй птички Денис готовился наблюдать за расправой над другом.
— Группа А, вперед, — отдал приказ старший майор госбезопасности, и картинки на верхних мониторах зашевелились.
Наблюдающие увидели движение. На первых двух мониторах тропинка, уходящая вдаль. Вот камера одного из бегущих впереди поднялась, и в конце тропинки предстала лесная хижина, старая и обветшалая, построенная еще явно до советской эпохи. На остальных четырех — спины бегущих впереди спецназовцев.
— Группа Б, заходим с тыла, занимаем позицию и ждем приказа.
Еще шесть мониторов пришли в движение. Спецназовцы на них резво, но бесшумно пробирались через чащу леса.
— Майор, мы на месте, — раздался голос из динамика.
И в самом деле группа А уже достигла лесной хижины.
— Заходим, — скомандовал Бахчисараев.
На первом мониторе предстала рассохшаяся деревянная дверь с облупленной краской и медная ручка, от старости покрывшаяся патиной. Но ручкой пользоваться никто не стал. Бах! Выстрел в створку двери в замок, а затем пинок мощным армейским ботинком, и дверь слетела с петель.
