— Это какая — то уловка? — вспыхнула Кики. — Или ваша очередная хитрая ловушка?
— Нет. — Настя покачала головой и развела руки в стороны. Нано — наган бессмысленно повис на ее пальце, а затем медленно сполз и упал на траву. — Это всего лишь мольба о помощи.
Кики взглянула в наполненные тревогой голубые глаза Анастасии и не увидела в них ни капли лжи или лукавства.
— Хмм, — пробурчала кицунэ и медленно и осторожно шагнула к лежащему без чувств Денису.
— Мы не сможем поднять это дерево! — произнесла Анастасия и заозиралась по сторонам. — Нам нужен рычаг.
— Нет, не нужен, — покачала головой Кики, а затем быстро принялась снимать с пояса тонкий серебристый ремешок. — Вот что я, черт возьми, спрашивается, делаю?
— Совершаешь добрый и благородный поступок, — думая, что вопрос обращен к ней, ответила Анастасия.
Но Кики лишь махнула рукой и вставила пряжку ремня в какое — то устройство, очень напоминающее рукоятку меча или сабли. По ремешку пробежал разряд тока, и кожа вдруг затвердела, заискрилась серебром, и превратилась в самое настоящее лезвие японской катаны.
Анастасия ахнула, будто увидев настоящее волшебство, но Кики не стала вдаваться в объяснения, а вдруг рубанула со всего маху по стволу дерева. Сталь катаны, прошла через древесину, словно пресловутый нож через пресловутое подтаявшее масло, и Денис оказался освобожден.
Кики ощупала лежащего без чувств.
— Пульс есть, — заключила она. — Грудная клетка цела… а вот рука сломана, хорошо бы перевязать.
Анастасия кивнула и, завертев головой, тут же нашла нужную ветку для импровизированной «шины».
— Пойдет, — одобрила Кики, а затем сорвала с шеи царевны красный пионерский галстук. — И это тоже пойдет. Эх, — вздохнула она, — сама не верю, что помогаю менту.
— Все потому что у тебя доброе сердце, — произнесла Анастасия.
Кики подняла на нее удивительные янтарные глаза и с сомнением спросила:
— Ты, правда, так считаешь, сестренка?
— Да, — приветливо улыбнулась Анастасия. — Я вижу это в глубине твоих глаз.
Глава 8
Загнанный медведь
— …Отзвуки извержения вулкана Йеллоустоун донеслись до самых отдаленных уголков нашей планеты. Без сомнения — это самая крупная катастрофа за последние 65 миллионов лет со времен падения астероида, уничтожившего мир доисторических ящеров… — донесся голос ведущего новостей с маленького экрана телеприемника в руках у Дениса. Сурдопереводчица в нижнем правом углу быстро зашевелила пальцами, переводя слова диктора на понятный для глухих и слабослышащих язык.
— …Что сейчас происходит в Северной Америке, каков масштаб катастрофы и каково число погибших нам доподлинно неизвестно, — продолжил ведущий. — Америка — закрытый континент, с которым оборваны все дипломатические связи, но даже по снимкам из космоса можно понять, что там сейчас творится что-то невообразимое. — Картинка на маленьком экране сменилась, вместо ведущего возникли спутниковые фотоснимки, на которых над большей частью североамериканского континента нависало черное пятно. — Да, товарищи, из-за выброса пепла даже спутники не могут дать нам четкой картины. Но по масштабам катастрофы, которая отозвалась даже в Советском Союзе серией прокатившихся вчера землетрясений, мы можем предполагать…
— Да, да, только предполагать вы, и можете! — прорычал Денис.
Громов-старший неодобрительно посмотрел на сына, но промолчал, понимая, что сейчас весь мир на взводе. Они ехали в милицейском УАЗике. Впереди водитель и Громов, на заднем сидении молчаливая младший лейтенант Гончарова и насупившийся потрепанный Денис: на лбу шишка, на щеке синяк, левая рука в гипсе, на коленях портативный видеоприемник, который сын постоянно перещелкивает с канала на канал.
Щелк-щелк. Денис вновь повернул рычажок переключателя, и канал сменился.
— …Ужасающая катастрофа, — донесся женский голос из динамика. — Страшные кадры приходят к нам со всего необъятного Советского Союз…
Картинки на экране замигали. Берлин: улицы словно из кадров кинохроники года 45-го, будто после бомбежки войсками союзников, на стенах домов трещины, окна выбиты, некоторые крыши обвалены; люди с испуганными, обескураженными лицами, кто-то рыдает, кто-то жалуется, кто-то ругается, наивно требуя наказать виновника катастрофы. Париж: та же картина маслом, только дополненная яркой палитрой пылающего собора Парижской Богоматери, кто-то даже успел запечатлеть момент обрушения шпиля и испуганные возгласы толпы. Затем картинка переметнулась в азиатскую часть СССР: страшные шторма и ураганы, гнущие пальмы к земле и вырывающие их с корнем, затопленные прибрежные районы, люди спасаются на крышах от грязной, вбирающей в себя все смертоносной жижи.
— …Ленинград пострадал в меньшей степени, — продолжает диктор, и на экране возникает Дворцовая площадь, а посреди нее поваленный памятник к столетию революции. На постаменте остались лишь маленькие человечки, бессмысленно тянущие руки к небу, поскольку держать им уже нечего, тело нового миссии Льва Троцкого расколото в камни, что гранитными валунами беспорядочно обезображивают брусчатку, лишь голова с отколотой козлиной бородкой, все еще хитрым прищуром поглядывает в камеру.
Щелк. Денис выключил телеприемник и отвернулся к окну, мимо проносились деревья вдоль загородной трассы, некоторые из них повалены.
«Или вселенная сошла с ума, или Время за что-то мстит лично мне, — подумал Денис. — Одно из двух! Иного не дано! События последних дней яркий тому пример, и даже то, куда мы едем, яркое тому подтверждение, сравнимое с ударом по яйцам, полученным от Кики… Мало того, что меня поколотила девчонка. Ладно, с эти можно смириться — ведь она превосходный боец. Но почему Кики спасла меня? Это как будто издевка какая-то?! Будто само Время ехидно усмехается мне в рожу. Да еще и ёжик вновь завела свою шарманку про временную рассинхронизацию, мол, это все ее последствия и всемирное землетрясение это только начало…»
«Но ты уже и сам готов в это поверить?» — вдруг заговорила совесть.
«Ой, тебя только не хватало, — зарычал Денис. — Ну да, готов! Вот еще совсем чуть-чуть и точно уверую. Хотя сначала я уверую в то, что Время мстит лично мне, а потом уже всему остальному миру».
«И опять мы замыкаем все на себе, — фыркнула совесть. — Какие же мы важные и незаменимые, что даже само Время решило наставить нас на путь истинный».
«Не, ну, во-первых, не наставить, а отомстить, — поправил совесть Денис. — Сначала оте… Фадеев, которого теперь с позором отправили в отставку, затем унизительная история с этой японской малолеткой, а теперь еще и Игорек! Я просто не могу в это поверить! Чтобы наш Игорек, наш добродушный здоровяк и любитель хомячков сделался уголовником и убийцей! Не, ну да, в нашем мире он бывалый спецназовец из Альфы, но чтобы крошить всех направо и налево… Ну да, сорвался раз в Древнем Риме, порешил гладиаторов на арене Колизея. Ну, так это же за дело! Они Гризлика убили. Но вот чтобы грабить броневики ради наживы и не оставлять свидетелей… Нет…»
