— До новой ночи, Дагмар!
— До новой ночи, радость моя… Свет моих очей! Огонь моих чресел! Лимонная долька в медовом сиропе… весь день буду чувствовать на губах твой вкус.
Каждое новое утро Дагмар готов был встречать проклятьями - оно отбирало у него Марин. Зато теперь достославный рыцарь благословлял ночь, ведь тогда возлюбленная снова его навещала. Но четыре последующих ночи пролетели быстро, пожалуй, даже слишком быстро для пары нетерпеливых сердец.
А в светлое время суток Дагмар намеренно пытался занять себя новыми поединками, дружескими беседами на пирушках, даже приглядел у мастеров отменные доспехи и парочку кинжалов из «горячей» стали Змеиных пещер.
Уступая настойчивым просьбам Райнбока, однажды Дагмар даже выехал на охоту. В прежние времена туша огромного кабана порядком потешила бы гордость воина, но сейчас голову его занимала всего-то одна мысль: «Марин скоро уедет в Тарлей… радость моя окажется далеко...»
Марина чувствовала то же самое смутное беспокойство. Она уже привыкла проводить темное время суток подле большого сильного мужчины, что радовался ее появлению, словно малое дитя, не знающее притворства.
Он хватал ее на руки, кружил по комнате, а после чего садил на свою постель и, освободив из складок длинного плаща ее голые ножки, осыпал поцелуями каждый пальчик. К такому, действительно, можно быстро привыкнуть…
Никогда в своей прежней жизни Марина не встречалась со столь явным обожанием в свой адрес, не выслушивала столько грубоватых, но искренних комплиментов своей внешности и прочим, несомненно, многочисленным талантам. Дагмар был великолепным любовником - щедрым, нежным, заботливым... неутомимым.
Наблюдая при свете дня за его массивной фигурой, Марина порой не верила своим глазам. Как при столь суровом и грозном облике этот мужчина мог сохранять детскую непосредственность и деликатность.
В одну из совместных ночей, исполненная благодарности за свое блаженство в его объятиях, Марина пожелала наградить Дагмара особыми ласками, которые предназначаются лишь для самых любимых мужчин, но рыцарь ее остановил, немного смутившись, чем окончательно растрогал.
Он заставил Марину познать истинное женское счастье, и теперь, вблизи неминуемой разлуки, все чаще на лица любовников набегала тень. Стремясь немного развеять грусть милой леди свое общество ей ненавязчиво предлагал верный Ансельм.
С веселым юношей они тоже виделись каждый день, подолгу гуляли на обширном дворе поместья, встречались на вечерних посиделках, хотя, надо заметить, сборища стали гораздо скучнее после спешного отъезда Миранды. Отсутствие «королевы» из Гринсвуда сказалось на отношении к Марине большинства дам.
Только Хильда и несколько юных «фиалок» по-прежнему дружески улыбались при ее появлении, просили рассказать новую занимательную историю, сыграть на клавесине и даже спеть. Остальные обычно шушукались, прикрывшись веерами, и напускали на себя нарочито неприступный вид, если Марина проходила мимо.
Хильда сообщила, что пара - тройка красавиц с удовольствием бы подсели поближе, чтобы послушать ее забавные сказки, но не осмеливались нарушить некоторые негласные правила, что установила властная Брунгильда, взявшая на себя «королевские обязанности» в отсутствии авторитетной Миранды.
В силу вполне понятных причин рыцарь Дагмар на таких вечерах больше не появлялся. Его протеже Ансельму вовсе не было нужно наставничество в дамском обществе. В первый памятный вечер юноша выступил скорее в роли предлога, и сама Марина оценила «жертву», на которую пришлось тогда пойти Медведю ради ее голубых очей.
И вот промелькнул последний день, посвященный торжествам и гуляньям в честь завершения турнира, настала последняя ночь в Райнартхолл. Крепко обнявшись, любовники сидели на постели, раздумывая о будущем.
— Не грусти, радость моя, я скоро приеду к тебе, найду какое-нибудь заделье и появлюсь в Тарлей, обещаю!
— Нет, Дагмар, нам лучше не встречаться целый месяц, иначе соседи что-нибудь заподозрят.
— Проклятье! Я – рыцарь Черных Камней, должен бояться каких-то захудалых баронишек, ведь все знают, что тамошние земли заселяют одни обнищавшие засран… прости, дорогая, я вне себя!
К твоему драгоценному муженьку это не относится, он хоть и беден, но его боевые заслуги помнит все королевство, Никос не дрогнул во время мятежа Кайро и сам пострадал, за что его и ценит Старик.
Сказать по секрету, я тут кое-что разузнал! Мерзопакостный дядюшка твоего супруга в самом деле давно мечтает наложить лапы на Тарлей и не раз обращался к самому Гальбо с прошением взять поместье под свою опеку, но всегда получал отказ, Никос- то еще жив… А теперь еще и женат!
Дагмар раздраженно хлопнул себя по колену раскрытой ладонью.
— Все понимают, что твое появление здорово портит коварные планы Брайана. Хоть бы тебе самой это не повредило, Марин… И как мне прожить целый месяц в разлуке, несравненная, я же сойду с ума.
— Мы обязательно увидимся… когда-нибудь еще встретимся, Дагмар, я в это верю.
На самом деле, Марина вдруг поняла, что страдает гораздо сильнее, чем сама от себя ожидала. Она предложила мужчине в расцвете лет расстаться на целый месяц, а что если за этот приличный срок он найдет другую "несравненную" и забудет свою «лимонную дольку»…
Еще пару ночей назад Марина бы лишь грустно улыбнулась при этой мысли, но вот сейчас, когда расставание уже чадило смолистым факелом у порога, она вдруг ощутила, что привязалась к Дагмару гораздо сильнее, чем следовало бы в ее положении. И ласково попрекая, он сам требовал подтверждения чувств.
— Ты ведь ни разу не сказала, что я тебе нравлюсь. Я готов без устали клясться в любви, но в ответ не слышал даже намека, что нужен тебе. Мое сердце не дрогнет при виде вражеского стана, ощетинившегося копьями, но один твой холодный взгляд пронзает меня словно раскаленный клинок…
У Марины перехватило дыхание - точно же он подметил, во время всех ночных встреч она принимала его восторженное поклонение как данность, была изобретательна в постели и ничего не стыдилась... при том конкретно ничего не обещая на долгую перспективу.
Оказывается, Дагмару были также важны и слова. Редкий мужчина! Марина заключила его лицо в свои теплые ладони и сказала подрагивающим от волнения голосом:
— Для меня ты самый лучший на свете! Самый красивый, самый дорогой! И ты мне необходим, как воздух, но я боюсь… Боюсь, что останусь для тебя лишь мимолетным ночным приключением, что в глубине души ты считаешь мои поступок дерзким и неприемлемым для благородной леди. Повторю, я не планировала заводить интрижки втайне от мужа, но не могла отказаться от тебя после первой ночи, мне было слишком хорошо.
— Поклянись, что будешь верна мне душой и телом! – горячо требовал Дагмар.
— Клянусь, клянусь… - растерянно шептала Марина, потрясенная глубиной его чувств. - Мы завтра разъедемся по своим поместьям, и пусть этот месяц станет испытанием нашей любви. А если с твоей стороны она не угаснет, ты найдешь возможность меня повидать так, чтобы не вызвать ненужных разговоров и сплетен.
