Впрочем, она была не одна. Рядом с ее кроватью сидел Зак и смотрел на Кэтрин, не задавая ни одного вопроса.
И слава богу, потому что у нее не было сил, да и желания отвечать. Зачем? Зак очень четко изложил свою жизненную позицию — женитьба и дети не входят в его планы, во всяком случае ближайшие. Но надо отдать ему должное, он без раздумий откликнулся на ее призыв о помощи, хотя эта ситуация наверняка повергла его в шок. А значит, надо его поблагодарить и распрощаться, извинившись за доставленные хлопоты и несостоявшееся сексуальное пиршество.
— Спасибо за все, Зак, — тихо сказала Кэтрин, заставив себя смотреть ему прямо в лицо. Он действительно заслужил благодарность, и ей было тяжело видеть, как сумрачен взгляд мужчины, с которым она связывала так много надежд. — Тебе не обязательно здесь находиться. Дальше я справлюсь сама.
— Это мой ребенок. — Он не спрашивал, он констатировал. Ни тени сомнения не было в его голосе.
Кэтрин не видела смысла отрицать. Зак слышал, как она назвала срок — три месяца.
— Да, твой. Я солгала тебе в последнюю нашу встречу — риск был. Так что это только моя вина, Зак. И я единственная, кто отвечает за этого ребенка.
Она освобождала его от ответственности, снимала с крючка. Он может уходить с чистой совестью. Это была не случайность, не тот редкий случай, когда подводят меры контрацепции. Это был выбор Кэтрин — выбор, с которым она была готова жить. Без него.
Она ждала слов обвинения, но их не последовало. Впрочем, повисшая тишина тоже сильно нервировала.
— Ты хотела забеременеть, Кэтрин?
Глаза выдавали Зака — он не смог скрыть подозрения, что она хотела поймать его в ловушку отцовства. И Кэтрин не могла винить его за это.
— Я безумно хотела тебя той ночью, Зак. Я перестала принимать таблетки за месяц до нашей второй встречи, поскольку в этом не было необходимости. Утром собиралась принять таблетку, которую пьют после… — Кэтрин замолчала, засомневавшись, что он сможет понять ее мысли и чувства.
— …но не приняла, — закончил он за нее.
— Нет. Ты уехал без единого слова. Назови это безумием, но я не смогла заставить себя сделать это. — Кэтрин усмехнулась с горькой иронией. — Я решила, что если новая жизнь уже зародилась во мне, значит, так тому и быть. И если теперь что-то случится… значит, так тоже суждено.
И вдруг из ее глаз хлынули слезы. Кэтрин быстро отвернулась от Зака и уткнулась в подушку. Наверное, он испытает облегчение, если она потеряет ребенка и нити, которые так или иначе все равно связали бы их, разорвутся, не окрепнув. Ведь только она хотела этого ребенка, уже любила его и радовалась, что там, внутри нее, растет маленькая частичка Зака.
— Пожалуйста, уходи… Пожалуйста, — задушенным голосом взмолилась она. Тогда бы она могла расслабиться и полностью отдаться мыслям о ребенке.
Кэтрин услышала, скрип стула. Все кончено, он уходит… Сердце болезненно сжалось в груди.
Теплые пальцы коснулись руки Кэтрин и переплелись с ее пальцами.
— Я дважды оставлял тебя, Кэтрин, но этой ночью не уйду. Я буду рядом и прослежу, чтобы ничего не случилось.
Кэтрин крепко зажмурила глаза, но слезы продолжали течь по щекам из-под сомкнутых ресниц. От руки Зака исходили тепло и надежда, а она была сейчас слишком слаба, чтобы отказаться даже от его участия. Пусть нежность и забота — еще не любовь, но это лучше, чем опустошенность и страх при мысли о том, что покажет завтрашнее обследование.
Свободной рукой Зак стал гладить ее волосы — нежно, успокаивающе. Его присутствие, его молчаливая ласка и впрямь помогали. Она больше не одна в чужой стране, в незнакомой больнице — с ней был Зак.
* * *
Кэтрин уснула. Но Зак не спешил отпускать ее руку, боясь, что Кэтрин может проснуться и испугаться, что осталась в одиночестве. Ведь она была в Лос-Анджелесе, за тысячи миль от своей семьи и друзей. Не она позвонила, чтобы сообщить о своей беременности, а он — чтобы она приехала на церемонию вручения «Оскара» и провела с ним неделю. Поэтому Зак остро чувствовал свою ответственность перед ней.
Дыхание Кэтрин стало ровным и тихим. Убедившись, что она спит достаточно крепко, Зак выпустил ее руку и поднялся на ноги, решив размять затекшие мышцы. Незадолго до этого заглянула медсестра и, убедившись, что все в порядке, потушила верхний свет, оставив приглушенное ночное освещение, поэтому Зак мог ходить по комнате, не рискуя наткнуться на мебель и разбудить Кэтрин. Его неотступно преследовала мысль о том, что Кэтрин носит его ребенка — хрупкую маленькую жизнь, которая грозила оборваться, едва зародившись. Сын. Или, может, дочь. Егосын или дочь. Зак был ошеломлен неожиданным собственническим чувством, охватившим его теперь, когда прошел первый шок.
Призрак отца, желавшего обессмертить себя в ребенке и поэтому заставлявшего жить Зака не своей, а его, отцовской, жизнью, предстал перед ним, но он отогнал неприятное видение. Отец был не прав, но разве прав был сам Зак в том, как относился к Кэтрин? Он брал все, что она могла ему дать, и уходил, не оглядываясь.
А ведь Кэтрин ни в чем его не обвиняла, она слишком честна и откровенна, чтобы расчетливо заманить его в ловушку. А та единственная ложь, когда она сказала, что они могут заняться сексом, ничем ни рискуя… Зак покачал головой, вспомнив, какое испытал облегчение, услышав ответ Кэтрин.
По сути, Зак предусмотрел все, чтобы на нем не лежало никакой ответственности. О да, он мастерски переложил все на ее плечи, а после… ни слова за два месяца, пока снова не захотел ее.
Зак представлял, перед каким выбором оказалась Кэтрин после его звонка — говорить ему о ребенке или нет. Он не предоставил ей возможности сказать об этом по телефону, поскольку ни разу не позвонил, а в Санта-Монике после их разговора, похоже, она решила, что в этом просто нет смысла. Если бы не угроза выкидыша, он мог бы вообще ничего не узнать или узнал бы спустя долгое время.
Сказала ли Кэтрин кому-нибудь о своей беременности?
Зак остановился у изголовья кровати, всматриваясь в ее лицо, такое спокойное и невинное во сне. Что он знает об этой женщине? Только то, что она проникла так глубоко в его сердце и душу, как ни одна женщина до нее. Но достаточно ли этого, чтобы связать себя обязательствами на всю жизнь? Хочет ли он, чтобы Катрин навсегда ушла из его жизни?
А если ребенка удастся спасти? Нет, Зак ни за что не откажется от участия в жизни своего ребенка и будет настаивать на отцовских правах. Если это означает брак… что ж, он не возражает видеть Кэтрин своей женой. В конце концов, секс с ней всегда приносит ему удовольствие, хотя, конечно, в браке секс — это еще не все. Но к какому бы соглашению они ни пришли, он будет заботиться о ней и о ребенке, следить, чтобы они ни в чем не нуждались.
А если она все-таки потеряет ребенка?..
Разум Зака отказывался даже рассматривать такую возможность. Завтра, после сканирования…
