Шак ушел, и только тогда из груди раненого лекаря вырвался протяжный стон. Действие водки заканчивалось, боль постепенно возвращалась, но Семиун не хотел этого показать.
* * *
Поразительно, сколько можно собрать информации, просто около часа простояв на обочине дороги. Агенты разведок других королевств и тайные недоброжелатели Короны попусту растрачивают время по резиденциям именитых вельмож, столичным кабакам и прочим великосветским вертепам. С одной стороны, понять их можно: флиртовать с красотками на балах куда приятней, чем, облачившись в рубище, месить сапогами грязь провинциальных дорог, а подкупать сановников и тайно прокрадываться в здания королевских контор куда безопасней, чем связываться с преступным сбродом, обитающим на дорогах да по лесам. Их мотивы ясны как день: «Идти лишь на обоснованный риск», «Совмещать приятное с полезным» и «Преследовать не только великие цели, но и свои маленькие интересы». Расстановка приоритетов правильная, скажете вы. Так-то оно так, но только с одной стороны…С другой же, безопасные и выгодные для собственного кошелька методы далеко не всегда приводят к намеченной цели, а если и приводят, то зачастую не самым кратчайшим путем.
Поджидая на дороге деревенского простачка, который согласился бы их подвезти до ближайшего селения, Шак многое узнал о жизни приграничного графства, скажем даже более, он прочувствовал атмосферу, царившую в этой части королевства, притом абсолютно не прикладывая к тому усилий.
За время, пока бродяга осматривал хлам на обочине, дважды проезжали кареты…не господские, без гербов и прочих опознавательных знаков. Плачевное состояние экипажей и отсутствие эскорта однозначно свидетельствовали о том, что этой дорогой именитый люд не ездит. Возможно, к замку вел другой, более короткий путь, или скучающий в заточении родовых стен граф Лотар окончательно одичал и пополнил ряды закоренелых противников светского образа жизни, которых тошнит от общения с равными себе. Ведь ни один аристократ не согласился бы нанести визит в замок, к которому не было нормальных подъездных путей, а вела бы такая убогая и опасная дорога. Грязь, пыль, огромные рытвины и ухабы, отсутствие щебенки и даже плохеньких верстовых столбов; на такие дорожные мучения не согласилась бы ни одна благородная дама, ни один дворцовый кавалер. К тому же посты ополчения на тракте отсутствовали, зато спокойненько, прямо среди бела дня, разъезжала всякая шваль: наглая, вооруженная и пьяная.
Шак едва успел запрыгнуть в кусты, когда всего в ста шагах от него из леса выехала довольно большая банда. Всадники, человек сорок или пятьдесят, не спеша, проехали в сторону Тарвелиса и, совершенно не опасаясь, что их услышат, громко горланили похабные песни. Разбойничьи шайки, конечно, не редкость, но бродяге, сколько он ни скитался по дорогам королевства, еще ни разу не доводилось видеть такого крупного и разношерстного отряда. Здесь были дезертиры в выцветших плащах королевского войска, имелось городское ворье, по старой привычке предпочитавшее одеваться в черные или в темно-серые цвета. Особо выделялись на общем фоне пестрые и яркие одежды бывших крестьян, сменивших вилы на кистени, а плуги на луки, но так и не усвоивших элементарного правила: «Яркость и броскость одеяний не являются признаком благополучия». Основную же массу бандитов, как обычно, составляли беглые каторжники, их истощенные, затравленно взиравшие на враждебный мир лица нельзя было перепутать ни с наглыми рожами бывших наемников, ни с вечно опухшими образинами ушедших в разбойничий разгул деревенщин.
Банда проехала мимо и скрылась за поворотом, совершенно не опасаясь внезапного появления графских наемников или патруля ополчения. Едва Шак вылез из кустов, как тут же поспешил снова укрыться в гуще зеленой растительности. По дороге, печатая шаг, прошла рота ландскнехтов в синих королевских плащах. Удивительно, что тяжелые пехотинцы, входящие в состав регулярного войска, маршировали со стороны Тарвелиса, а значит, просто не могли разминуться с конными бандитами. Тому факту, что столкновение закончилось мирно, могло быть лишь два объяснения: разбойники поспешно скрылись в лесу, а королевским солдатам не захотелось блуждать по чаще, или пехотному капитану, их командиру, не было дела до местных банд. Он выполнял лишь приказ привести солдат в пункт назначения, которым был явно не замок, а один из сторожевых фортов на границе королевства.
Какой бы из вариантов развития событий «за поворотом дороги» ни имел место на самом деле, но этот странный факт отпечатался в голове шарлатана и стал одним из первых камушков мозаики-головоломки: «А что же творится во владениях славного графа Лотара?» Для ее немедленного решения пока имелось слишком мало информации, но увиденное вывело их с Семиуном миссию за рамки обычной погони за колдуном. Внезапно Шак почувствовал себя лазутчиком в военное время. Как будто он проник на территорию противника, и теперь любое столкновение с войсками или с мирными жителями могло стоить ему жизни. Раненый товарищ, который не может идти, отсутствие денег, беспорядок в одежде и полнейшее непонимание того, что же он будет делать по прибытии в пункт назначения, только усиливали это странное ощущение, дополняли его палитру новыми красками, преимущественно черными и багровыми.
Вскоре после того, как последний бравый солдат скрылся за горизонтом, пустынная дорога снова ожила, на ней появился купеческий караван, который бедолаге опять же пришлось наблюдать из кустов. На девять повозок было слишком много охраны: около сорока всадников, да и на козлах рядом с возницами восседали по два арбалетчика. Не доехав до укрытия, в котором засел Шак, вереница телег съехала с дороги и стала пересекать поле.
«Видать, торопятся, путь сокращают или заплутали, а теперь пытаются выбраться на нужный большак. Все-таки есть поблизости где-то хорошая дорога. Что ж Семиун не сказал? Хотя он не в том состоянии, чтобы на местности ориентироваться…Да и вряд ли на «торгово-господский» тракт бесштанную рвань пущают!» – это предположение показалось Шаку вполне логичным, а молчание компаньона обоснованным. Все бы хорошо, да только бродяге уже надоело ждать и кормить комаров своей кровью.
Дорога была или пустой, или чересчур многолюдной, его же устроила бы лишь золотая середина, несколько одиночных крестьянских повозок, едущих в сторону замка. Возницу третьей или четвертой по счету Шаку непременно удалось бы уговорить подвезти его и раненого товарища. На лучший результат бродяга не рассчитывал по причине недостающего гардероба и чересчур одичалого вида. Он был грязен, побит, лохмат и почти гол. Проехаться с таким «чудом», пусть даже немного, согласился бы лишь сумасшедший или слепой.
Наверное, тот, кто управляет нашими судьбами, испытывает особую симпатию к бродячим шарлатанам. Он не дает им подняться с общественного дна, но в то же время и помогает не утонуть, заботливо протягивая в самый трудный, почти безнадежный момент руку помощи. Проведению – вершителю судеб – не чуждо ничто человеческое, например тот же самый азарт. Оно увлеченно играет с изгоями в «кошки– мышки» и иногда позволяет им бежать, радуясь, как малое дитя, в преддверии новой ловушки, которую само же вскоре изобретет и в которую его избранники обязательно попадутся, если, конечно, в эту игру без спроса не вмешается Его Величество Случай, конкурирующее божество, только и мечтающее подложить Провидению маленького розовенького поросеночка.
