Демон морщил лоб и тяжело вздыхал — не о таком отпуске он мечтал.
— Быть нянькой, только этого мне и не хватало.
— Не преувеличивай… — тетя погладила его по чуть шершавой щеке, где наметилась щетина.
Они сидели в гостиной городской квартиры Септима.
Его чемодан одиноко стоял у входной двери, дожидаясь, когда хозяин соизволит собраться с мыслями и решится выйти. Что Септим и поспешил сделать, до аэропорта Инсбрука они добрались за несколько минут.
Внутри здания ожидали Артемия и Ярослав, младший брат неотрывно следил за происходящим вокруг, держа подругу за руку, рядом возвышался Веран.
— Артемия, обязательно приезжай в гости, — предложила Изабель, обнимая девушку на прощание и целуя племянников.
— Отец, желаю удачи и терпения. Брак — это ужасно неудобное положение. Все чувства угасают, и на их место приходит жажда денег, чтобы урвать кусок побольше, — скептично отметил Септим. — Виолена своего не упустит, ведь Милене нужны новые наряды. На балу ей снова не повезло с богатым женихом.
— Не стоит злорадствовать над сестрой, — Веран похлопал его по плечу.
— Кстати, о сестре. — Септим отвел отца в сторону и стал что-то говорить на ухо. Мужчина побледнел, а затем покраснел от гнева, его руки дрожали, и Арти не понимала почему.
«Небось сказал ему, что его дочурка от другого», — вклинилась демоница.
Арти с трудом удалось скрыть удивление.
«Откуда ты знаешь?»
«У нее и того блондинчика был слишком схожий запах. Если бы они хоть раз пересеклись при Веране или его сыновьях, все бы это унюхали. Так что не зря демон развелся. Какой позор, зря только время терял все эти годы».
«Думаю, у них с Изабель все будет хорошо».
«Будет, несомненно, особенно, когда она порадует его третьим сыном».
Подробности Арти не узнала — к ним вернулись Веран с Септимом.
— Хорошо вам отдохнуть, берегите Артемию.
Они распрощались, и троица пошла сдавать багаж.
До квартиры Артемия доехала на такси. Парни пообещали зайти к ней вечером.
В дверях ее встречал Клаус — приветливо мяукнув, он потерся об ее ноги, и пока Арти раскладывала вещи, кот ходил за ней по пятам.
— Соскучился, пройдоха. Поди все игрушки уже сгрыз от тоски, — она почесала его за ухом. Прежде новенькая палочка с перышками валялась под столом переломанная, перья лежали рядом. — Вот и балуй тебя после этого. Больше не куплю, играй со старыми мячиками, — отчитала Артемия кота и показала ему язык.
В кармане завибрировал телефон.
— Здравствуй, дочь, — холодно поприветствовал Азазель.
— Отец, — она тяжело вздохнула. «Я так и не сказала ему, что улетала в Австрию. Ну да ладно, меньше знает — крепче спит». — Ты скоро вернешься?
— Неизвестно. Ты куда-нибудь собираешься?
— К Женьке на Селигер.
— Меня это несказанно радует, — голос отца потеплел на несколько градусов.
— Меня тоже, бабушка Жени будет рада меня увидеть. И пап…
— Да?
Отец всегда говорил с ней ровным голосом, в котором было сложно уловить какие-либо эмоции, но иногда у Артемии это получалось.
— Я соскучилась по тебе. Мы не виделись больше полугода…
— Знаю, работа. Ты сама понимаешь, что с должностью посла выбирать не приходится, где ты окажешься завтра: в Англии или во Вьетнаме, — он тяжело вздохнул. – Напой мне что-нибудь из своих последних песен.
Всегда, когда он начинал тосковать по ней, отец просил спеть для него. Ее голос очень напоминал ему голос мамы, и Арти спела, а когда закончила, отец прошептал:
— Спасибо. Будь осторожна.
— Пап?! — на миг ей захотелось спросить у него о самой себе, своем даре, демонах — обо всем, чего она не знает, и отец утаивал от нее, но не решилась. «У него была причина молчать — враг, погубивший маму и охотящийся за мной».
— Ничего, я люблю тебя, — связь прервалась, а Артемия еще долго смотрела на экран телефона, в надежде услышать в ответ: «Я тоже», — но Азазель давно не говорил ей ничего подобного. Смерть матери отдалила их друг от друга, и если Артемия так нуждалась в отце, его защите, крепких объятьях, во фразе: «Все будет хорошо, я с тобой», — то он, видимо, нет. Отложив телефон в сторону и гладя кота, она пробормотала:
— Ну и ладно, поеду к Женьке, там его бабуля с мамой вмиг поднимут мне настроение. У них дома всегда так хорошо.
— «Женя…», — ей вспомнилось, как спокойно было с другом, и отчего-то на глаза навернулись слезы. Скользнув по стене на пол, Арти еще долго плакала, чувствуя себя маленькой одинокой девочкой без мамы и папы.
До вечера она старалась отвлечься от грустных мыслей уборкой. Клаус сбежал на балкон подальше от шума ненавистного пылесоса, а затем цокал коготками по влажному полу. За мытьем окон и протиранием пыли Артемия не заметила, как быстро пробежало время. Закончив с делами и быстро приняв душ, она подхватила пакет с сувенирами и отправилась к Вере Ильиничне на чай.
Соседка открыла ей дверь и обняла, целуя в щеку:
— Ах, милая моя, что-то совсем ты в этой своей загранице отощала. Вон, бледнющая какая, прямо моль, а не девка. Что ж там за отдых такой был, что ты будто и не отдыхала вовсе? — причитала она, проведя ее в уютную небольшую кухоньку в золотистых тонах. Напротив балкона стоял круглый столик, откуда потявкивала мелкая собачонка — йоркширский терьер по кличке Бонита. С Клаусом они дружили: обычно кот смотрел на это маленькое чудо с бантиком со свойственным ему равнодушием, вальяжно развалившись поблизости.
Боня бросилась прыгать на колени к Артемии, чтобы ее приласкали или угостили чем-нибудь вкусненьким.
— Вот неугомонная, кто ж себя так ведет? — ворчала Вера Ильинична, разливая по чашкам свежезаваренный чай, к которому Арти принесла несколько плиток австрийского шоколада, а заодно пакеты с молотым кофе. — Вот спасибо, благодетельница. Ведь только после тебя сменила эту магазинную бурду на напиток аристократов. Ну, рассказывай, как тебе там было? Я-то своих отправила на моря и теперь вторую неделю сижу одна, хорошо хоть с Бонькой гуляю, а то бы совсем от тоски померла. По телевизору же ничего нет, дрянь всякую показывают, тьфу ты! — выругалась она в сердцах.
— Я рада, что кофе вам понравился. Теперь буду заказывать у своего друга прямо из Австрии.
— Уж не тот ли это парень, который с тобой в одной группе играет?
— Он самый — Ярослав. В Инсбруке-то мне понравилось: горы, озера, — все, как я люблю. Красота невероятная, но вот… родственники Яра. Хоть и не все, но кровь мне попортили.
— А-а-а… знаю таких, небось подумали, что приехала жениха себе богатого отхватить, вот и окрысились, — она взяла мятный пряник и откусила кусочек, запивая чаем. Эти пряники были любимым лакомством бабушки Веры, не считая некоторых тортиков, которые Артемия ей приносила для пробы.
