Мистер Брендстон поначалу относился к богатому покупателю благодушно. Но почему-то вскоре частые визиты именитого гостя стали его напрягать. Хозяин магазина всегда сам стремился его обслужить. Только у меня уже давно намётан глаз, и я хорошо различала настроения мистера Брендстона. По натуре человек широкой души и добряк, он словно каменел перед медиамагнатом. Не потому, что боялся, скорее, в подобной реакции чувствовалась настороженность, готовность в любой момент ринуться в атаку.
Выяснить, что за птица к залетела в наши края, оказалось вовсе не сложно. Гугл содержал в себе множество статей, которые поведали нам с хозяином магазинчика, что перед нами один из самых богатых людей Нью-Йорка. А значит, и мира.
– Теа, – обратился ко мне мой работодатель в тот момент, когда я разливала по чашкам кофе, давясь слюной в ожидании очередного кулинарного шедевра супруги мистера Брендстона, – может, тебе стоит взять отпуск?
Я недоуменно смотрю на мужчину, который выглядит расстроенным и напряжённым.
– Что случилось? У вас финансовые проблемы? Я могу поработать и бесплатно!
Заглядываю в глаза мистера Брендстона, пытаясь понять, что кроется за этим предложением. Он хмурит свои седые кустистые, словно у старой совы, брови.
Я всегда ему доверяла, испытывая с ним то чувство, которое давно уже не появлялось рядом с отцом, – спокойствия и уверенности. У меня никогда не было сомнений в его отеческом ко мне отношении, а потому и я относилась к нему и его супруге как к родителям. Их дети давно выросли и мало уделяли им внимания. А мне порой так не доставало заботы и участия, что я черпала их в чужой семье.
– Нет-нет, не переживай, девочка. Не хватало тебе ещё о таких вещах думать, – отмахивается он, – мне не нравится то внимание, которое тебе уделяет эта старая гиена Сандерс.
А теперь мне приходится хмурить брови. Никогда не доводилось слышать подобный уничижительный тон из его уст. Мистер Брендстон произнёс всего пару слов, но он вложил в них столько ненависти и презрения, что мне стало не по себе.
– Зато он постоянно что-то покупает, когда приезжает, – улыбаясь, пытаюсь снять повисшее напряжение. Только это совсем не помогает. Наоборот.
Мой собеседник смотрит на меня как на маленького несмышлёного ребёнка, и я осознаю, что упускаю из виду что-то очень важное. Но вот, что именно, понять не могу.
– Ах, Теа, ты даже не представляешь, насколько может быть опасным для тебя этот человек. Деньги и власть развращают, а их у него сполна, и он хочет получить тебя.
Давний друг отца произносит всё это с покрасневшим от гнева лицом. Я вижу, что его руки, держащие кофейную чашку, подрагивают, но даже не понимаю, какое напряжение он испытывает в данный момент.
Во мне борются рвущийся наружу смех от нелепости подобного предположения и смущение. Ну что за ерунда!? Ведь мистер Сандерс для меня настоящий старик! Его попытки флирта кажутся мне убогими и нелепыми. Его взгляды мне противны. Неужели он верит, что я способна разглядеть в нём мужчину?
– Остерегайся его, девочка, а лучше пока на работу не приходи.
Если первому совету я могла последовать, то второму – никак. Хотя по доброте душевной мне и был предложен оплачиваемый отпуск, но всё же я им не воспользовалась. В силу юношеского максимализма я не сомневалась в своей способности справиться с любой неурядицей. Да, мне всего девятнадцать, но я уже умудряюсь содержать и себя, и своего отца, платить за квартиру и небольшую мастерскую, учиться и подрабатывать. Пусть это в целом имело малый профит, но всё же я гордилась собой и своей самостоятельностью.
«Мистер Медиамагнат» – как мы прозвали его за спиной – досконально выучил мой рабочий график и приезжал к нам в определённые дни недели как штык. После этого разговора я начала замечать то, что раньше моё сознание от меня скрывало, – его хищный интерес, который он маскировал участием в моей судьбе. А маслянистый взгляд всё больше и больше смущал. Он смотрел на меня так долго и неотрывно, что казалось, вот-вот протрёт на мне дыру.
В общении с ним мне приходилось стискивать зубы, и я отсчитывала минуты до его ухода. Создавалось впечатление, будто он сам ждёт от меня чего-то.
Я вовсе не наивная глупышка, отлично знала, чем занимаются мои одноклассницы, когда им сильно требуются деньги. Что уж говорить, моё окружение не состояло из сказочных персонажей. Мои наряды штопают вовсе не полевые мышки, а волосы укладывают не лесные пташки, пока я напеваю им песенку.
Но либо я в развитии отставала, либо уродилась чересчур чистоплотной, но подобный способ заработка чужд мне. Я знала, что я всегда могу отмыть тело от пыли и грязи, в которой приходится возиться, чтобы заработать на еду. А вот как отмыть душу – я не представляла.
В конце концов терпение этого богатого человека истончилось и, как из потрёпанного каната, нитки стали разрываться и в один прекрасный день лопнули.
– Какие у тебя планы на жизнь? – вдруг задал он мне вопрос, когда я с энтузиазмом демонстрировала новую фарфоровую статуэтку, которую не так давно завезли в магазин.
Это, кажется, один из самых дурацких вопросов из всех, что можно придумать и адресовать девятнадцатилетней девчонке. Желания поведать ему свои сокровенные тайны и мечты о столярном деле у меня совсем не имелось. Я держала это в себе, понимая, что в чём слабое место, в которое могут больно ударить. Просто так – чтобы разрушить мечту. Не раз со мной подобное уже происходило.
– Окончить школу, поступить в университет, – пожимаю я безразлично плечами.
– Но ты же понимаешь, как тяжело тебе ещё придётся. Вряд ли ты хочешь всю жизнь влачить жалкое существование, – не скрывает он всё, что думает о моих перспективах. Я опускаю лицо, чтобы скрыть скривившиеся от отвращения губы, и кусаю их, только бы не сболтнуть лишнего.
Да, шансы, что я поступлю в приличный колледж, невелики. Я не отличница, у меня посредственная школа и крайне мало денег.
– Какая Вам разница? – не выдержав, поднимаю на него лицо.
– Я могу тебе помочь, – словно радуясь моей злости, произносит мужчина, – и ты никогда ни в чём не будешь нуждаться.
– И что же Вы потребуете от меня взамен?
Мой вопрос переполнен сарказмом и желчностью, но он словно этого не замечает.
– Твоё общество, твоё тело. Со мной у тебя будет всё, о чём ты только пожелаешь, а если захочешь, я сделаю тебя своей женой, а не просто любовницей.
Смотрю на него во все глаза. Ещё чуть-чуть, и они от шока и удивления выкатятся из орбит.
Только на одну секунду. На одну отвратительную секунду я представила нас вместе. И меня едва ли не вывернуло тут же наизнанку. От горечи и обиды, что меня хотят купить. От его всепоглощающей уверенности, которая выходила за рамки не только его грузной фигуры, но и магазина. А может быть, даже всего Нью-Йорка. Уверенности в том, что я не откажусь. Ведь от подобного нельзя отказываться. Это один шанс на миллион. Редким дурочкам так везёт, что к ним приходит мультимиллионер и кидает мир к их поношенным туфелькам.
