— Не хотите ли вы сейчас пойти танцевать со мной, монсеньор?
— С удовольствием, сердце мое, — он взял ее за руку и повел на паркет.
Мелодия оказалась из не так давно вышедшего фильма, это был по сути своей вальс, нежный и хрустальный, как будто старинная музыкальная шкатулка открылась и заиграла. Ноги просили вальса, но она не знала, что про это думает Себастьен, а вести самой такого кавалера полагала невоспитанным и излишним. Поэтому они медленно кружились каким-то странным шагом, обнявшись, и молчали.
— Элоиза, хотите еще мороженого? — вдруг спросил он.
— Хочу, — тихо ответила она. — А разве не всё съели?
— Вряд ли. А сбежать отсюда не хотите?
— Официальная программа закончилась?
— Да, Шарль уже не вернется, он всегда так делает, чтобы не напрягать народ. И сейчас народ традиционно пустится во все тяжкие. На самом деле какое-то приличное продолжение с деликатесами, напитками и умными разговорами будет в узком кругу у него в приемной, но я вам предлагаю пожертвовать этим пунктом программы и пойти есть мороженое куда-нибудь, где никто не станет нам надоедать.
— Очень соблазнительное предложение, в самом деле. А знаете, кстати, о чем, оказывается, люди говорили весь вечер? Даже, полагаю, пари заключали?
— О чем же?
— О том, целовались ли мы с вами хоть раз или же нет, просто так ходим, — рассмеялась она.
— Как я рад, что люди не могут знать всего, — пробормотал он, впрочем, улыбаясь.
— Вот и я о том же. А вы еще обычно возражаете!
— Хорошо, я буду осмотрительнее в своих возражениях. Но я подозреваю, что если мы уйдем, то за нами потащится куча народу — просто посмотреть, куда это мы отправились.
— Это я могу поправить. Вернемся за стол, а потом встанем и убежим, и никто не обратит на нас внимания. Только надо будет подгадать момент…
— Полагаюсь на вас!
Они на самом деле вернулись за стол, к десертам, бокалам и людям. Марни сходил к официантам и, видимо, попросил принести еще мороженого, её тем временем опять звали танцевать, но она отговаривалась усталостью и уже ни с кем танцевать не пошла. Марни вернулся к ней, затем объявили какой-то общий танец на простых шагах и почти все пошли строиться в две линии, скакать и прыгать.
Элоиза сосредоточилась, взяла Марни за руку и подхватила свою сумочку.
— Вперед. Ни на кого не смотрите и ни с кем не заговаривайте.
На самом деле, они беспрепятственно вышли из залы, пробежали через атриум и юркнули в лифт — все смотрели в разные другие стороны, на их уход не обратил внимания никто.
— И правда, получилось! — засмеялся он. — Я попросил принести мороженого ко мне, идемте?
Она бросила на него пронизывающий взгляд, но он был открыт и благостен.
— Хорошо, идемте. Есть мороженое — это так увлекательно, правда же?
Они вышли из лифта в крыле службы безопасности, пробежали до входа в комнаты Марни, он распахнул дверь и пригласил ее внутрь.
— Проходите дальше, — он провел ее через прихожую-приемную во внутренние покои. — Я надеюсь, что тут за месяц моего отсутствия ничего не предусмотренного моими замыслами не завелось и вообще всё в порядке.
Элоиза зашла в гостиную. Никакого антиквариата, зато темно-синие тканевые обои. Плазма в полстены, белый кожаный диван, белый ковер. И как-то абсолютно нормально сочетающаяся со всем этим хрустальная люстра с подвесками. И на стенах еще три подобных же светильника. Стеклянный столик на колесах стоял возле дивана и был абсолютно пуст, она положила на него сумку.
Себастьен зашел следом за ней, неведомым ей способом включил свет как раз в светильниках на стенах. Потом запер дверь, прислонился к ней и выдохнул. Они посмотрели друг на друга, рассмеялись оба, а потом бросились друг к другу и поцеловались, и реальность в этот момент стала абсолютно не важна.
* 27 *
Они бы, наверное, так и простояли у дверей до самого рассвета.
— Надо же, настоящая живая Элоиза, не буквы в сообщении, не голос по телефону, а на самом деле Элоиза, — говорил он. — Что там — поцеловались ли мы хоть раз? Да пятьсот тысяч раз уже, и еще столько же! И не говорите, что не скучали, я не поверю все равно.
— А я и не буду говорить, потому что скучала, — просияла улыбкой в ответ она. — Я привыкла, что вы находитесь где-то в непосредственной близости, поэтому не заметить ваше долгое отсутствие было просто невозможно.
И тут из прихожей послышался какой-то шум, затем ручку двери подергали, ничего не добились и принялись долбиться в дверь.
— Я Красная Шапочка, принесла вам кусочек пирога и горшочек масла! — пропищал снаружи Карло.
— Карло, иди к черту, — сказал в ответ Себастьен с тяжким вздохом.
Так сказал, что явно в прихожей было слышно.
— А мороженое тоже к черту? — спросил Карло, уже нормальным голосом.
— А мороженое давай сюда, — Себастьен выпустил Элоизу, кивнул ей на диван, отпер дверь и вышел.
Элоиза на диван не села, а подсматривала в щелочку между дверью и косяком. Оказывается, в приемную собралось много народу — Карло с подносом в руках, при нем Джулиана, тут же Ланцо и Марко, и Лука, и Фелицио, и пара девушек из финансового отдела.
— А мы готовы разделить мороженое с тобой, — заявил Карло.
— А я не готов, — сказал Себастьен. — Ты давно в официанты перекинулся?
— Только по особому случаю!
— Так тебя с утра перевести на кухню? Я спрошу у Анны, есть ли там вакансии, — лениво произнес Себастьен.
— Эй, я пошутил! Не надо меня на кухню!
— Тогда давай сюда поднос и чтобы духу твоего здесь не было! И остальных тоже забирай, ясно?
— Ясно, командир, — вздохнул Карло, передал поднос и взял под руку Джулиану. — Ладно, пошли что ли.
Марни взял поднос, отворил ногой дверь, занес его и поставил на стол.
— Прошу вас, Элоиза, садитесь, и будем есть, пока не растаяло!
Мороженое им положили в широкую невысокую вазу и поставили на лед, украсили малиной и клубникой, полили шоколадом. К мороженому еще выдали графин с водой, тоже в ведерке со льдом, и бутылку с коньяком, стаканы и бокалы, и ажурные ложечки с длинными ручками.
— Здорово, — она сначала осторожно присела на краешек дивана, а потом передумала, скинула туфли и забралась с ногами.
— Может быть, попросить еды?
— Ой, нет, сколько же можно есть, и так всю ночь едим! Или вы хотите, чтобы эту еду нам снова Карло принес?
— Я полагаю, Карло все понял и до завтра мы его не встретим. Он вообще понятливый, — хмыкнул Себастьен и передал ей бокал. — За вашу победу и нашу встречу?
