Ответом было разрозненное, но несомненное «да».
— Ни пуха, ни пера, — шепнул Марни на ухо Элоизе.
Он по-прежнему сидел рядом с ней и поглядывал на чистые листы через ее плечо.
— К черту, — так же шепотом ответила Элоиза.
Первый круг вопросов оказался легким — как звали художника, который изрядную часть жизни прожил в Милане, а умер во Франции, у кого из королей было шесть законных жен, какого короля убили на турнире… Элоиза ответила, первой отдала лист брату Франциску и повернулась к Марни.
— Вы всегда отвечаете на такие вопросы под влиянием первого импульса? — спросил он.
— Я или знаю, или нет. От того, что я буду сидеть и смотреть в лист, я больше знать не стану, — покачала головой она. — Вы подглядывали в мой лист?
— Нет, — улыбнулся он. — Вы же сказали — все сами, — он плеснул ей коньяка в бокал. — За первый круг?
— Да, — улыбнулась она в ответ.
Минут десять заняло у кардинала чтение ответов и подсчет правильных. После чего оказалось, что Элоиза во второй круг прошла, у нее было десять правильных ответов из десяти, но точно так же оказалось еще много у кого из прошедших. Отец Варфоломей, Лодовико, Бернар Дюран, Габриэлла, — все они тоже получили десять из десяти.
Второй круг был чуть сложнее — нужно было помнить даты и подробности, по которым и называть то или иное имя, но Элоиза справилась. Снова у нее оказалось десять из десяти, вместе с Варфоломеем, Лодовико и Бернаром. Пятым в третьем круге оказался программист Валентин Харди.
В третьем круге были специфичные вопросы — о Реформации, об иезуитах, о папах. Элоиза ответила, Валентин и Лодовико — нет.
— Дамы и господа, мы дошли до финала, — объявил кардинал. — Далее мы продолжаем в следующем составе: отец Варфоломей, Бернар Дюран, Элоиза де Шатийон. Если вы знаете ответ, следует поднять руку. Брат Франциск попросит вас произнести то, что вы знаете. Вопросы для финала, как обычно, подготовлены особо и мне понадобятся помощники. Есть желающие?
— А что делать? — спросила вездесущая Джулиана.
— Вытянуть вопрос, — пояснил Карло.
Джулиана наморщила лоб, тем временем откуда-то из-под руки брата Франциска возникла Кьяра, заглянула кардиналу в глаза и спросила:
— А можно мне?
— Идите сюда, дитя мое, и достаньте листок, — кардинал подвел Кьяру к вазе, в которой лежали скатанные в трубочки листочки бумаги.
Кьяра зажмурилась и достала листок, протянула кардиналу.
— Вопрос: в 1559 году ко двору Филиппа Испанского по рекомендации герцога Альбы прибывает молодая дама, уже прославленная на родине, и вскоре завоевавшая популярность при тамошнем дворе. Чем занималась дама?
Конечно, искусствовед отец Варфоломей, ни секунды не думая, назвал Софронисбу Ангиссолу, вызвал бурю восторгов, криков и аплодисментов, глотнул коньяка и погладил свое объемное пузо.
— Так-то, дети мои, — улыбнулся он двум оставшимся.
— Следующий вопрос для госпожи де Шатийон и господина Дюрана. Детка, вытаскивайте.
Кьяра достала из вазы следующую трубочку.
— Спорим, что ответит принцесса… — услышала Элоиза сзади-сбоку.
Не стала отвлекаться и выяснять, кто это, сосредоточилась на вопросе.
— Так, предыдущий вопрос был о художниках, теперь о книгах. В 1589 году каноник одного французского кафедрального собора издал книгу, которая рассказывала о популярном в то время способе развлекательного времяпровождения. Материал книги представлен в виде диалога мастера и ученика…
— Я знаю, — улыбнулась кардиналу Элоиза. — Или думаю, что знаю. Это «Оркезография»?
— Да, госпожа де Шатийон, это именно «Оркезография». Браво!
Подтверждение кардиналом правильного ответа утонуло в шуме и восторженных воплях. Бернар подошел к Элоизе и поцеловал ей руку.
— Элоиза, это был по праву ваш вопрос, я такого в принципе не знаю. Что за книга-то?
— Трактат о танцах Туано Арбо, — улыбнулась она. — Меня по нему много чему учили в юности.
— Ну тогда вообще вопросов быть не может, — пробормотал где-то за её спиной Лодовико.
Когда шум стих, кардинал снова обратился к Кьяре.
— Дитя мое, доставайте последний вопрос, — взял у нее из рук листок, развернул. — Итак. В июле 1571 года в Геную прибывает испанская эскадра, которую встречают торжествами и празднествами, однако, она не задерживается в городе долго и следует дальше. Куда направлялась эскадра?
Военная история никогда не была любимым местом Элоизы, поэтому она расслабилась — этого не знаю, да и ладно. Но отец Варфоломей тоже молчал! Похоже, он тоже такие темы не жалует. Сзади скрипел зубами Лодовико — видимо, он как раз знал ответ. Кстати! Лодовико и Карло, и их вечная болтовня и вечные поддевания друг друга…
— Она могла направляться к месту битвы при Лепанто? — неуверенно спросила Элоиза.
И дальше ей показалось, что одна из люстр упала на пол, такой начался шум и грохот. Она не поняла, как это произошло, но ее подняли со стула, стали обнимать и целовать все подряд, и кто знает, до чего бы вообще дошло, но Себастьен отогнал самых ретивых — Карло и Маурицио Росси и дал ей в руку бокал.
— Госпожа де Шатийон, вы снова удивили всех, — сияющий кардинал подошел к ней со шкатулкой в руках. — Прошу вашу руку, — он достал из шкатулки перстень, и ей пришлось лихорадочно освобождать средний палец правой руки. — Поздравляю!
Кардинал надел ей перстень, вручил шкатулку и сообщил, что покидает праздник и желает всем оставшимся хорошо повеселиться.
Затем подошел с поздравлениями отец Варфоломей.
— Никогда не думал, что вы специалист еще и по морским сражениям, донна Элоиза. Но в любом случае мое восхищение вами только растет!
— Ничего подобного, отец Варфоломей. Я просто вспомнила один разговор между доном Лодовико и доном Карло, они как раз спорили про это самое Лепанто. То есть дон Карло спорил, прямо скажем. Ну и некоторые формулировки показались мне знакомыми.
Лодовико от души хлопнул Карло по плечу.
— Никогда бы не подумал, что из твоего трёпа может выйти что-то путное!
А Варфоломей взял вазу с вопросами, прочитал все оставшиеся и громогласно объявил, что вопрос о Лепанто был единственным, на который он не знал ответа.
Еще минут через десять Элоизе уже захотелось убежать и спрятаться, потому что все, решительно все хотели выпить с ней, поздравить ее, потрогать ее хотя бы пальцем и посмотреть камею. После ее обычно не слишком громкого и публичного образа жизни это оказалось как-то чрезмерно. Она очень обрадовалась, когда распорядитель снова предложил всем дамам выбрать себе кавалеров и пригласить их на танец. Она повернулась и тихо спросила Себастьена:
