Он набрал в грудь побольше освежающего морского воздуха и с любопытством огляделся. Вдалеке за его спиной пологий каменистый берег переходил в пышные зеленые холмы. Поблизости не было ни следа людей или доккальфаров, ни зданий, ни деревьев, никаких признаков цивилизации. Только пустынный пляж, море и холмы. А над ним высоко в небе, переливаясь сотнями цветов, сверкали белые дорожки.
– Что это? – спросил он. – Я никогда раньше такого не видел.
– Пути пустоты, – ответил Корвус. Он щелкал клювом, хлопал крыльями, и каким-то образом звуки, им издаваемые, складывались в осмысленные фразы. – Своего рода… дороги. Они переносят странников от одного мира к другому, соединяют чертоги за пределами материального мира. Если ты знаешь, куда идти, то бесконечные пути ужасов и чудес станут тебе подвластны. Но они для тебя закрыты, Тир Нанон.
– Это чертоги за пределами мира, – произнес Нанон.
– Кар!
Ворон подпрыгнул и приземлился с ним рядом. Нанон закрыл глаза, впитывая в себя безмятежность окружающего пространства.
– Неправильное имя, – заметил ворон. – «Чертоги» – это просто другие миры за пределами мира людей. Древние, могущественные, но они всего лишь часть безмерного целого.
– Тогда где мы?
– Плато Ленг, – ответил Корвус. – Самый его край. Забытое место, где изволят охотиться демоны пустоты. Изменчивый мир хаоса, подстраивающийся под желания того, кто его видит. И здесь мы в безопасности – пусть и ненадолго. Почему ты покинул Темные Глубины? – спросил ворон после недолгого молчания и как-то странно изогнул клюв, будто нахмурился.
Нанон сел на каменистом пляже, скрестив ноги, и повернулся так, чтобы смотреть на берег.
– Не помню, – ответил он. – Возраст не гарантирует совершенную память. Погоди-ка… как я вообще могу здесь находиться? Я ведь не создание пустоты. Разве я не должен был сойти с ума?
– Ты недооцениваешь свою силу, – ответил Корвус. – Старейшие обитатели леса могучи духом и разумом – а ты самый древний из них. Хоть ты этого и не помнишь. Нам всегда нравился твой народ.
Нанон подумал о Кейше и о том мгновении, что застыло в Фелле. Джеккан все еще находился там, и его слуга тоже. В сумрачном лесу они ждали, пока он примет решение, способное определить его судьбу. Но сейчас решалась не только его судьба, но и судьба Кейши. Нанону так сильно хотелось отдохнуть, сдаться, мирно отправиться в вечность… но ему было нелегко осудить Кейшу на гибель. Тысячи лет он сражался на Долгой Войне, но юная девушка только ступила на этот путь. И он дал ей обещание. Обещание, которое не собирался нарушать.
– Ты знаешь, насколько я стар? – спросил Нанон. – Я уже не уверен, что сам знаю точный возраст. Думаю, мне около двенадцати сотен лет… но я заключил это из неясных воспоминаний и образов, которые только сейчас сложил в единую картину. Они смутные и полузабытые.
Ворон расправил крылья.
– Ты забыл гораздо больше лет, чем смог вспомнить.
– А сколько лет Кейше? Ей не исполнилось и двадцати.
Доккальфар посмотрел в небо, на пути пустоты над головой, представляя себе иных существ в других мирах и то, как они решают свои вопросы жизни и смерти. Он рассеянно проследил за одной из дорожек. Она начиналась с ярких вспышек красного и золотого, сверкающих на горизонте в безоблачном небе. Пересекаясь с другими дорожками, цвета вспышек менялись на синий и черный, начинали тускнеть. До другого конца дорожки над морем они добирались уже в виде темно-серых теней, ярко выделяющихся на голубом фоне.
– Почему они тускнеют? – спросил Нанон.
– Те, на которые ты смотришь, ведут в огненные чертоги. Вера в Джаа умирает, и по его путям все труднее перемещаться. То же самое можно сказать про пути в каменные чертоги Одного Бога. Молитвы верующих с трудом находят свое божество.
– Так ответь на такой вопрос: можно ли победить в этой войне?
– Вокруг нас витают тени победы и поражения, – произнес Корвус, который сам, похоже, осознавал бесполезность такого ответа.
Нанон наклонил голову.
– Я неожиданно понял, что чувствует Кейша. Древние штуки всегда такие странные. Требовать прямых и четких ответов – явный признак молодости.
– Мы не можем предвидеть будущее. Если бы мы могли, нам было бы гораздо легче. Мы можем только строить предположения. И мы не могли предсказать, что случится в Фелле с твоим народом.
Внезапно на Нанона нахлынула печаль. Он столкнулся со слугой джеккана, отправился за пределы мира и был слишком занят, чтобы подумать о своих павших собратьях, но сейчас его охватили воспоминания. В Фелле погибла тысяча доккальфаров, а может, и больше. Они по своей воле вошли в Теневое Пламя и обратились в пепел. И сколько бы побед Нанон ни одержал в будущем, он не сможет вернуть Стражей Фелла к жизни.
– Думаю, я понял, почему так хотел снова увидеть Темные Глубины… это место – единственное на моей памяти, где я еще не участвовал в Долгой Войне. Но я не помню, чтобы здесь у меня были друзья.
– Дружба для тебя очень важна, да? – спросил ворон.
Нанон улыбнулся – человеческое выражение, которое на лице доккальфара говорило о многом.
– Только благодаря дружбе я остался на землях людей. Только из-за нее я жалею, что не попал туда раньше, в более молодом возрасте. Я столько времени потерял в Имрии и в глубинах Нар Скопиана. Я провел по меньшей мере сотню лет в Диких Краях Мордии. Но пока я не попал в Тор Фунвейр, друзей у меня не было.
– Многие из них мертвы, – заметил Корвус, страдальчески опустив клюв.
– Верно, – согласился Нанон, вспоминая друзей, потерянных им за века, проведенные вместе с людьми. Он очень хотел вспомнить каждого из них. Кто-то умер от старости в преклонных годах, кто-то – от лезвия меча, другие – от болезней и моровых поветрий. Тир Диус, Далиан Охотник на Воров, Рам Джас Рами – всего лишь самые свежие потери в его списке. Возможно, к ним стоит отнести и лорда Бромви, и Кейла Гленвуда. Вообще-то Нанон не был уверен, что на землях людей у него из друзей хоть кто-то остался в живых.
– Кар!
Нанон встал и размял спину. Она не болела, но ему казалось, что она должна ныть, ведь стычка в Фелле измотала его.
Серый балахон из шерсти казался незнакомым. Насколько Нанон себя помнил, он никогда не носил таких одежд. Через тонкую шерсть свободного одеяния вольно гулял ветер, оно разительно отличалось от той одежды из плотной ткани зеленого и черного цвета, которую он обычно носил в землях людей. Среди людей разумнее всего было одеваться так же, как они, хоть Тир и не смог отказаться от любимого кожаного доспеха и носил его под рубахой из ткани. Благодаря доспехам телосложение у него казалось более крепким, больше похожим на человеческое.
– Почему ты прячешь свой истинный облик? – спросил Корвус. – Даже здесь, где форма и пустота едины и равны.
– Привычка, я не делаю это сознательно, – ответил Нанон. – Даже в Фелле сбросить привычную внешность оказалось тяжелее, чем я думал. Но с ростом в десять футов и горящими черным огнем глазами нелегко завести друзей среди людей.
