— Что ты имеешь в виду?
Его лицо было темным, непроницаемым, — и оначувствовала себя особенно уязвимой.
— Мне просто показалось, что частично мотивомдля поездки была реакция на то, что случилось.
Она пожала плечами.
— Конечно, некоторую роль это сыграло... ямало об этом задумывалась, если честно. — И с чего он взялся выяснять подоплекуее поведения? Голова ее закружилась, она опять чувствовала себя слишкомнезащищенной перед ним. Глотнув из бокала, она повернулась к нему и, желаяотвлечь его от себя, спросила первое, что пришло в голову:
— А ты?.. Немного странно совсем ничего о тебене знать. — Она едва не прибавила: «Ты же станешь дядей моего племянника илиплемянницы», но вовремя остановилась.
— Что ты хочешь узнать?
Она пожала плечами, радуясь, что уловка удалась.
— Не знаю... как ты попал с улиц сюда... и ородителях...
И замерла, потому что в глазах его мелькнулаболь, наверняка тщательно скрываемая от посторонних.
— Брату был год, а мне шесть, когда мать насбросила. О своем отце мне не известно, да и отец Паоло слова доброго не стоит.Нас забрали в приют, но через несколько лет приют закрылся. Пришлось намвыживать самим, как умели.
— Сколько же тебе было тогда?
— Тринадцать, четырнадцать.
Он замолчал, и Алиса подумала, что большеничего не дождется, но он снова заговорил:
— Как-то раз один человек меня заметил и предложилмне работу. Я сказал, что могу принять ее, только если брат останется со мной.Паоло тогда был девять, и он вечно попадал в переделки.
— Этот человек, Стефано Арриги, забрал нас сулиц. Учил. Разглядел во мне что-то, чего не было в других. Я очень старался.Семьи у него не было. Мне был двадцать один год, когда он умер, оставив мнесвой небольшой строительный бизнес.
Алиса хорошо понимала его, потому что самапрошла через нечто подобное. Разве что ей, к счастью, не пришлось жить наулицах. Понемногу постигая его сложный характер, она все больше убеждалась,что, несмотря на все свои старания быть равнодушной, влюбилась в него.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Я хочу, чтобы ты вернулась со мной в Италию.
Вот чего Алиса никак не ожидала услышать.Данте, лежащий рядом с ней, смотрел выжидающе.
Кончалась вторая неделя. Завтра вечером ониулетают обратно в Европу. Переговоры завершились громадным успехом. Нанедавней большой конференции Бушенон подписал договор вместе с Дереком и Данте.В следующем году начнутся работы по строительству большого спортивногокомплекса в Африке.
Утром они отдыхали. Бродили по белому пескупляжа, купались в темно-синем море.
И вот теперь он просит ее остаться с ним.Разум подсказывал: это принесет лишнюю боль и разочарование, а сердце велело: езжай.
— Но... — ей хотелось прояснить его дальнейшиенамерения, — зачем это тебе?
— Мы хорошо поладили... — он провел рукой поее животу, задержался, достигнув груди.
Тело мигом напряглось, ритм дыхания изменился.Она отвела его руку.
— Но...
— Я не готов тебя отпустить, — надменно отрезалон и, положив руку обратно, нащупал пальцами сосок. Она накрыла его ладоньсвоей, но так эффект оказался еще сильнее.
— Данте, я не домашний зверек. Ты не можешьменя завести.
— Не хочешь ли сказать, что готова уехать,покончить с нашими отношениями?
Быстрым движением он подхватил ее, усадил,раздвинув ноги, на себя верхом. Алиса почувствовала его эрекцию, прикусилагубу.
Нет, она не готова уехать от него. Она влюбиласьв него, как дура.
— Ну так как же?
Через два месяца...
Войдя в свою квартиру в центре Рима, Данте немог сдержать удовлетворенной улыбки. Слышался шум душа. Он представил Алисуповорачивающейся туда-сюда под направленной на нее струей, волосы длиннымипрядями падают ей на спину...
С неприличной торопливостью он сорвал с себяодежду и быстро прошел в ванную. Желание его было сильно как никогда. Она мылаголову, высоко подняв руки, груди соблазнительно приподнялись. Он шагнул к ней,она подпрыгнула от неожиданности.
— Данте!
— Да... дорогая. Позволь-ка мне...
Она разрешила ему повернуть ее так, что Дантемог обхватить ее руками, забирая в них намыленные груди. Он улыбнулся ей вшею, прижался ближе, давая ей ощутить свое возбуждение, зная, что принялправильное решение, сделав Алису своей любовницей.
Вскоре они сидели за обеденным столом, и Алисазадумчиво разглядывала Данте. С каждым днем она все глубже увязала в болоте,грозящем поглотить ее полностью. Последние два месяца Она играла роль еголюбовницы. Идеально уступчивой, готовой быть рядом с ним по первому требованию,со всегдашней улыбкой скрывающей факт, что ее сердце едва находит силы биться.
Он, как обычно, являл собой изумительныйобразец уверенного в себе мужчины. Волосы отросли, что слегка смягчило чертылица. Вздохнув, Алиса принялась крутить в пальцах свой бокал. Смотреть на негопросто больно.
Он подался вперед, взял ее за руку.
— В воскресенье намечаются мероприятия моегоблаготворительного фонда в Милане, а в субботу придется ехать на озеро Комо, наежегодные водные спортивные детские соревнования. Поедешь?
Как будто у нее есть выбор... Смешно даже. Чтоона может ответить? Да нет, лучше я останусь в Риме, буду сторожить твоюхолодную, вылизанную до блеска квартиру?
Она заставила себя улыбнуться.
— Конечно, я буду очень рада поехать.
Он улыбнулся в ответ, и у нее сдавило грудь.Ни единого нежного слова, не говоря уж о любви. Надолго ее не хватит. Она итеперь потому лишь остается рядом с ним, что все еще надеется: а может, онвдруг изменится. Пора понять, что Данте чувствовать не способен.
Хотя... в чем ей его винить? Он внимателен,щедр до крайности, а в постели... Когда он зашел к ней в душ, она поразилась,насколько быстро ее тело подладилось... потянулось к нему. Нет, твердо решилаАлиса, надо быть сильной, уйти, как только... как только найдутся силы.
В субботу Данте повез ее к той части озера,где размещался центр водного спорта. Для октября погода была необычно теплой.Облаченная в джинсы и майку, Алиса по-детски радовалась обретению привычногостиля.
На месте собралось человек сто детей от трехдо семнадцати. Подъехавший джип встретили дружными приветственными возгласами.Алиса глазам не поверила: как только Данте вышел из машины, дети облепили его,малыши ухватили за руки и потащили за собой. От изумления она едва невывалилась из джипа. Он обернулся к ней и успел обреченно улыбнуться, преждечем толпа его поглотила. Никогда Алиса не видела его таким юным... исчастливым.
