Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
То, что мне о нем было известно, бросало на это проклятие болезненный отсвет. Карл видел правление своего безумного отца, мать его сдалась на милость жестоких врагов и в итоге прониклась их интересами и отреклась от собственного сына. В его столице король другой державы оспаривал его корону. Словом, трудно было сыскать более трагическую судьбу. Этот кривобокий низкорослый человек, чьим главным оружием был чрезмерно длинный нос, с помощью которого он буквально обнюхивал посетителей, стремясь учуять среди них своих врагов, возбудил во мне всплеск беспредельной преданности. Легкая улыбка, затаившаяся в уголке рта, могла бы насторожить меня. Засевший в засаде охотник, жаждущий добычи, невольно всегда улыбается при виде новой жертвы, угодившей в его силки.
Меж тем король, также хранивший молчание, изучал мою персону. Меня смутило его безмолвное спокойствие. В критические моменты я сам привык подавлять других, чуть отстранясь и противопоставив их возбуждению намеренную холодность. При встрече с выдающейся личностью, подобной тому, кто был сейчас передо мной, такой прием не срабатывал. Я мог бы попробовать поменяться с Карлом ролями и притвориться увлеченным и говорливым. Но это не соответствовало глубинной сути моей натуры: прибегнув к такому преображению, я рисковал с треском провалиться, произведя впечатление докучливого лицемера.
Внутри меня разверзлась пустота. Я сделал глубокий вдох и стал ждать. Карл был не более речист, чем я, так что начало нашей беседы было отмечено долгим молчанием. Наконец очень осторожно он сделал первый ход:
– Итак, вы вернулись с Востока?
Я понял, что Раван выставил мое путешествие как приманку.
Тот, кто говорит «Восток», подразумевает прежде всего «золото». Во многих рассказах утверждалось, что земли Леванта изобилуют этим драгоценным металлом и золото там дешевле, чем у нас серебро.
– Да, сир.
Эта краткая, но внушительная контратака, похоже, выбила государя из седла. Он наморщил нос и провел по нему согнутым указательным пальцем, будто хотел разгладить его. Вскоре я понял, что это движение всего лишь одна из его многочисленных маний.
– Кажется, мой дядя герцог Бургундский затевает Крестовый поход?
Ему не хватило дыхания для такой длинной фразы. Он закончил ее почти шепотом, потом сделал глубокий вдох, как будто с трудом вынырнул на поверхность.
– Действительно, в Дамаске я встретил его первого стольника, он не исключал такой возможности. Он вырядился турком.
– Вырядился турком?!
Карл расхохотался. Этот смех был вымученным, как и его речь. На самом деле могло показаться, что он корчится от боли: звук, исходивший из его чуть приоткрытого рта, напоминал клекот куропатки, когда та, спасаясь бегством, несется по выкошенному полю. На глазах у него выступили слезы. На короля было больно смотреть. И все же я был рад, что вынудил его отреагировать.
– И вы полагаете, что затея ему удастся?
– Сир, я бы никому этого не пожелал.
– Что вы хотите сказать?
– На Востоке можно столько всего предпринять, помимо Крестовых походов, в них отпала необходимость.
Карл прищурил глаза. Похоже, моя дерзость напугала его. Он покосился по сторонам. Я гадал, есть ли в комнате еще кто-то, кроме нас. Глаза мои немного привыкли к темноте, и я никого не различал. Но могло статься, что из темного угла за нами кто-то наблюдал.
– Но разве вы не считаете, что в Святой земле следует восстановить истинную веру?.. Чтобы внушать благоговейный страх… мусульманам, которые навязывают свою религию…
Он развертывал фразу с трудом, по частям. И одышка была не единственной причиной этой медлительности. Он подыскивал слова, будто отвечал урок. Поэтому я решил, что это не его мысли и он подбивает меня выдвинуть свои возражения. Вместе с тем возражать королю было рискованно. Я, хоть и не мог оценить степень извращенности своего собеседника, пытался понять, таит ли прямой разговор с ним смертельную опасность.
– Мне кажется, – начал я, – что ныне нам следует сосредоточить внимание прежде на тех землях, где исповедуют христианство. Два века назад мы строили соборы, наши деревни богатели, а города процветали. У нас были средства, чтобы организовать походы на Восток с целью утвердить там истинную веру. Но в настоящий момент наш первейший христианский долг – восстановить процветание собственных народов. Быть может, наступит день, когда мы достаточно окрепнем, чтобы возобновить победоносные завоевания.
Король застыл в неподвижности, и я на миг решил, что зашел слишком далеко. Он внимательно вглядывался в меня, отбросив все причуды. Ни улыбки, ни возмущения. Только алчный ледяной взгляд. Много времени спустя я научился прекрасно распознавать это выражение. Оно появлялось на лице короля, стоило ему почуять нечто, возбудившее его вожделение. Это могла быть идея, которую он хотел украсть, женщина, которую он вдруг возжелал, враг, которому вынес приговор, талант, который, по его мнению, было необходимо привлечь к себе на службу. Я сидел не шелохнувшись, пытаясь скрыть охватившее меня сомнение. В конце концов напряжение разрядилось довольно неожиданным образом: король громко зевнул.
На столе стоял графин с водой и бокал. Он налил воды, сделал пару глотков и потом – странное дело – протянул бокал мне. В тот миг мне всюду мерещились ловушки, так что я колебался чуть дольше, чем следовало. Что хуже: выпить из королевского бокала или же отвергнуть этот дар? Приметив, что губы Карла тронула улыбка, я склонился к мысли, что он делится со мной по-братски.
В сущности, король был мой ровесник, он предложил мне воды, а мне хотелось пить. Королю, похоже, доставило удовольствие то, что я взял бокал из его рук. С течением времени я убедился, насколько естественно Карл ведет себя в повседневной жизни. Эта простота поведения была следствием трудного детства, когда ему порой недоставало самого необходимого. Вместе с тем я не раз видел, как он подвергает жестоким наказаниям людей, позволивших по отношению к нему куда меньшие вольности.
– И что же нам следует предпринять, – продолжил он, – чтобы, как вы говорите, обеспечить процветание нашего народа?
В этих словах сквозила бесконечная печаль, и она казалась вполне искренней. Незримая боль побудила его перевести дыхание, чтобы продолжить окрепшим голосом:
– Вы ездили по моему королевству?.. Всюду разруха… Сожженные деревни, война… Смерть. Англичане просто грабят нас. Бургундец отхватил лучшие земли… Те, кто служит мне, повсеместно убивают и насилуют. Ладно, я согласен с вами… Вы сотню раз правы. Нам нечего делать на Востоке. Но как быть здесь? Именно здесь. Как вернуть сюда богатство?.. Да что я говорю, богатство! Как накормить всех? Просто накормить. Как?!
Он размяк, сидя на стуле, истощив силы этой сбивчивой речью. У меня снова мелькнул вопрос: спал ли он этой ночью или же принимает меня перед тем, как наконец погрузиться в сон? Видя, как он ссутулился, держась за подлокотники, я подумал, что выношенный мною план может воспринять лишь тот, кто ведет нормальный образ жизни. А король, похоже, не знает ни сна ни отдыха. Вся его жизнь проходит в той неотступной тревоге, когда перемешаны сон и бодрствование. По крайней мере, в этом я не ошибся.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
