Нэш принял душ, оделся и вышел из дома, пока Фейт не проснулась. Ему требовалось одиночество, чтобы справиться со своими демонами.
Эти отношения разрушают его. Он каждую секунду думает о том, как сильно ее любит.
Вот! Значит, он признался себе в этом, заставил себя принять это, как непреложную истину…
Неважно, что осознание случившегося вызывает у него чувства вины и ярости, — его любовь к Фейт не отличалась от той, которую он испытывал до того, как случилась беда.
Логика и гордость могут сколько угодно настаивать, что он должен чувствовать себя иначе, должен питать отвращение к Фейт за то, что она сделала, и презирать себя за то, что пытается найти какие-то оправдания ее поведению. Но все аргументы превращались в прах перед любовью, которой он не мог противиться. Любовью, которая отягощалась печалью и виной, любовью, которую он не мог игнорировать или отрицать.
В постели, обнимая Фейт, отвечая на ее нежность и чувственность, Нэш видел страстную женщину; именно такой он представлял ее еще тогда, когда она была девочкой-подростком. Сладкое, горячее желание охватывало его с такой неистовой силой, какой он еще никогда не испытывал, но в то же время оно было полно невинности и чистоты, заставлявших его до боли желать ее.
Фейт была загадкой, тайной, вопросом, на который он не мог ответить. Как будто, причинив вред его крестному, она отступила от своей сущности и вела себя так, словно это было чуждо ее миру.
Он снова пытается оправдать ее… Нахмурившись, Нэш сел в машину и завел двигатель.
Филипп был похоронен возле Оксфорда, на маленьком тихом кладбище, перед церквушкой, где когда-то венчались его родители и где был захоронен их прах. Нэш вспомнил, как в надежде и в страхе он ждал, что Фейт появится на похоронах Филиппа, и только позже узнал, что ее мама умерла почти в то же время, что и Филипп. Он вспомнил, что несколько лет спустя пропустил годовщину его смерти, вернувшись из Нью-Йорка двумя днями позже, обнаружил, что кто-то посадил на могиле Филиппа его любимые цветы и оставил букет роз, которые только-только начали увядать.
Он знал, кто побывал здесь, еще до того, как прочел записку.
«Памяти Филиппа.
Люблю и скучаю. Вы озарили мою жизнь, и этот свет будет вести меня по жизни всегда.
Фейт».
Нэш провел ладонью по глазам, вспомнив слезы, которые тогда не смог сдержать. Слезы, которые обжигали его глаза, как кислота, и болезненным комом стояли в горле, которые не освобождали его, а только зажимали в тиски боли, отчаяния и ненависти.
Ее двойственность разозлила его, и он не раз собирался разыскать Фейт и рассказать, кто платит за ее учебу, кого она должна благодарить за второй шанс, который предоставила ей жизнь. Но он так и не сделал этого.
Око за око, зуб за зуб… и сердце за сердце? Есть ли у Фейт сердце? Он хотел бы это знать.
Немного обеспокоенно Фейт поспешила из своей спальни вверх по лестнице. Она проснулась около часа тому назад, и расслабленное тело еще хранило воспоминания о прекрасной ночи — ее лицо залила краска, когда она вспомнила причины этой приятной расслабленности.
Сначала она решила, что Нэш в ванной, но, когда он не откликнулся, ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы покинуть его постель и отправиться в свою комнату.
Фейт не представляла, что заставило Нэша позволить ей вторгнуться в его мир, но она была благодарна ему за это. Фейт даже не пыталась обманывать себя. Именно она была инициатором их близости. Именно она повернулась к Нэшу, коснулась его, поцеловала, а еще… еще…
Ее лицо теперь по-настоящему горело. Она отчаянно пыталась вернуть поток своих мыслей в спокойное русло. Но какой смысл в логике, если ее тело все еще находилось в сладостной истоме, в расслабленном наслаждении, а сердце было переполнено чувством, которое на всей земле имеет только одно название — любовь?
Они с Нэшем занимались любовью. Любовью. Это был не просто секс. Это была судьба, неистовое чувство, но теперь единственное желание Фейт, поговорить с ним, наконец объяснить ему все, потому что без этого невозможно их будущее. Он обязан выслушать ее, узнать, что произошло в тот проклятый день. Потому что… С опаской она коснулась своего живота, и радостная и счастливая улыбка осветила ее лицо.
Она делает это не для себя, потому что больше не может отрицать, что любит Нэша, решительно сказала себе Фейт. Ей нужно сделать это ради того ребенка, которого, она уверена, они зачали с Нэшем. Они должны дать этому ребенку не только родительскую любовь: дитя должно видеть родителей, любящих друг друга.
Любящих друг друга? Фейт не осмеливалась даже думать о том, что Нэш не разделяет ее чувства. Он должен ее любить после того, что они испытали вместе.
Фейт инстинктивно нащупала свои кольца и вздрогнула. Одно кольцо было на месте, но, где же обручальное? Неужели она сняла его во время вчерашней грозы, не осознавая, что делает?
Она поднималась по лестнице, когда услышала звонок в дверь. Увидев адвоката Нэша, Фейт на мгновение растерялась, но пригласила его в кабинет Филиппа, а затем отправилась на поиски Нэша. И только тогда она обнаружила, что его машины нет на месте.
— Это не страшно, — заверил ее Дэвид Линкольн. — Я заехал, чтобы отдать ему кое-какие бумаги. Он забыл их вчера вечером, — мужчина улыбнулся Фейт. — Нэш очень беспокоился за вас и спешил вернуться.
Она покраснела.
— Знаете, — продолжил адвокат, — я очень рад за вас! Когда несколько лет назад Нэш сказал мне, что намеревается сделать, честно говоря, я сомневался в правильности его решения, но Нэш есть Нэш, он никогда не отступает. «Филипп хотел, чтобы Фейт получила высшее образование», — так он мне тогда сказал и сделал все для этого. А ведь после смерти Филиппа денег на ваше обучение явно не хватало. Конечно, теперь вы можете обо всем узнать, но тогда я недоумевал, почему Нэш решил держать все в строжайшем секрете. Он почему-то захотел, чтобы вы думали, будто несколько доверенных лиц распоряжались деньгами на ваше обучение, хотя доверенное лицо было одно — он сам платил за ваше образование из своего кармана…
Пораженная, Фейт не могла вымолвить ни слова, чтобы прервать хвалебные излияния адвоката.
Нэш платил за ее учебу, не Филипп! Нэш поддерживал ее все те годы, пока она училась. Нэш…
Отчаянное, горькое чувство охватило ее. Вместо утреннего сладкого тепла она почувствовала леденящий ужас. Нэш владел ею! Нэш купил ее… и прошлой ночью она просто расплачивалась за долги!..
Нахлынула ледяная волна опустошенности, и чувство утраты охватило ее. Как будто у нее отняли что-то самое важное для нее, и лишь спустя несколько минут Фейт осознала, что именно.
Конечно, Филипп верил ей и верил в нее. Но теперь все виделось в ином свете… Хотел ли Филипп помогать ей, или это была очередная ложь Нэша?
Припарковав машину у дома, Нэш глубоко вздохнул. Умиротворение и смирение, которые он ощутил, стоя на коленях у могилы Филиппа, покинули его, едва он увидел «Хаттон-хаус». Там его ждет Фейт. Может ли он забыть прошлое, провести черту под ним и начать жить заново?
