— Тебе помочь с ужином? — спросила Гвинет, немного смутившись.
— Нет, все уже готово.
Кажется, он нахмурился.
— Ты все-таки обгорела, — заметил он.
— Ну, это только выглядит страшно, — уверила она его. — И к тому же я сама виновата. Надо быть осторожнее.
И не только с солнцем, подумала Гвинет про себя. И почему она обречена на такое разрушительное чувство любви? Ведь ничего, кроме горечи, оно не приносит. Конечно, она не первая и не последняя. Все пройдет, когда она вернется домой.
Он не любит ее. А секс… он не так важен, как любовь. Нечего себя обманывать.
Отмахнувшись от печальных размышлений, Гвинет спросила:
— Долго мы еще пробудем тут?
Он отвернулся от нее, словно бы что-то привлекло его внимание, и как можно равнодушней промолвил:
— Пока трудно сказать.
Тарик сознательно шел на эту ложь. Неужели только обманом он способен удержать ее после всего, что между ними произошло? Ведь он так ненавидит лгунов. Неужели то, что он чувствует к ней, не просто физическое влечение?
И почему он не рассказал ей о своих чувствах сегодня днем, когда нес на руках из бассейна? Что ему помешало? Он решил, что сделает это чуть позже, когда они будут лежать рядом, рука к руке. Кажется, он до сих пор идеализирует любовь.
Они ужинали почти в полной тишине, и лишь изредка Гвинет вставляла комплименты по поводу вкусно приготовленной еды.
— Мой повар знает, что я предпочитаю простые блюда из натуральных продуктов, поэтому специй здесь не много, — сообщил Тарик и добавил: — Может, после ужина прогуляемся в саду?
— Звучит неплохо, — согласилась Гвинет. — Но если это только из-за меня, то не надо, не изменяй своему распорядку дня.
В его взгляде сверкнул укор.
— Как хочешь, — согласился он. — У тебя есть лосьон для кожи?
— Нет, — вздохнула Гвинет. — Уверяю тебя, все не так плохо.
— Нет уж, лучше нанести смягчающее средство, — сказал Тарик, а потом буквально приказал: — Иди за мной.
Он положил руку ей на плечо, и она невольно вздрогнула, но не столько из-за ожога, сколько от его близости.
Тарик повел ее по незнакомому коридору. Открыв дверь, он пригласил девушку внутрь, и тут Гвинет поняла, что они вошли в спальню.
— Жди здесь, — сказал Тарик и ушел в ванную.
Комната пахла тем свежим одеколоном, которым пользовался Тарик. И Гвинет едва сдерживала себя, чтобы не закрыть глаза от наслаждения, когда вдыхала приятный запах.
Тарик вернулся, неся в руках бутылочку с лосьоном для кожи.
— У меня тут целая аптечка. Иногда молодые добровольцы, которые помогают археологам в пустыне, забывают, как опасно может быть солнце.
Гвинет подошла к нему и уже собиралась забрать бутылочку, поблагодарив за заботу. Вдруг Тарик стянул с кровати изумрудное покрывало, обнажив простыни под ним. Гвинет уставилась на кровать, как на невиданное чудовище. Сердце застучало с необыкновенной скоростью, и все чувства неожиданно обострились.
— Полагаю, тебе придется натирать не только руки, но и спину, — сказал Тарик сурово. — Сама не достанешь, — пояснил он свою мысль.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Она вполне могла бы деликатно отказаться. Однако все ее существо твердило только одно: да, да, да и снова да!
Девушка попыталась собраться с мыслями.
— Я… я сама могу, — пролепетала она.
— Я что-то сомневаюсь.
— Правда, я могу сама, и мне не будет больно.
Ее лицо покрылось румянцем. Она выглядела так, словно незнакомец предлагает ей что-то неприличное. А она скромница, которую никогда не видел ни один мужчина. И хуже всего, что она в этом уверена, подумал Тарик.
С чего она так себя ведет? Ведь от него не исходит никакой угрозы.
— Несмотря на все твои протесты, я не верю, что ты стесняешься, — сказал он ей насмешливо.
А она стеснялась, и еще как! Но совсем не того, о чем он говорил! Она боялась его прикосновений, но не из-за ожога!
Он развернул ее к себе спиной, девушка задрожала.
— Будет лучше, если ты снимешь топ, — заметил Тарик.
— Что? Нет! — и Гвинет повернулась к нему. Ее лицо горело. Итак, снова ее желание готово вырваться из-под контроля. Она так хочет его! Даже дыхание стало учащенным.
— В бассейне ты сожгла себе всю спину, — сказал он будничным тоном, как врач пациентке.
Почему так долго тянется это мучение? Кажется, намерения у него серьезные, и если она не снимет топ, он сделает это сам. Надо побыстрее с этим покончить, решила Гвинет и с несчастным видом стянула с себя топ.
Она села к нему спиной на краешек кровати и сначала ощутила его дыхание на своей шее, а потом руку, холодную от лосьона. Она вздрогнула. Тарик начал медленно и аккуратно втирать жидкость в ее кожу.
Массирующими движениями он гладил ее спину, потом неожиданно его рука оказалась у нее на груди и затем быстро вернулась на плечи. Он убрал ее волосы и стал втирать лосьон в шею.
— Спасибо, — она хотела поскорее сбежать от него, потому что боялась показать, как сильно желает остаться с ним. Но встать она не могла: его руки крепко держали ее за плечи.
— На здоровье.
Уж не ослышалась ли она? Или в его голосе помимо обычной вежливости промелькнуло участие?
— А вот с моим здоровьем не все так хорошо, — вдруг проговорил он хриплым голосом.
Теперь уже она повернулась к нему.
— Тарик… — начала она, но его губы уже целовали ее уста. Страсть вспыхнула в ней, как пожар, сжигая все на своем пути.
Со всей нежностью она поцеловала его в ответ, прильнув к нему всем телом.
— Не надо слов, — сказал он, медленно опуская ее на кровать. — Ничего не говори, моя Гвинет. Только мы…
Мы! Гвинет закрыла глаза и отдалась его умелым ласкам, о которых так давно мечтала. Избавившись от юбки, она увидела, как его глаза потемнели:
— Ложись.
Она дрожала от возбуждения, послушно выполняя его просьбу, и наблюдала, как он берет в руки лосьон.
Она знала: там, где он сейчас проводит руками, ожогов нет. Но ей было уже все равно.
Самое главное, что на этот раз он не останавливается. Удивительно, простое прикосновение может так завести се! Его нежные пальцы творили чудеса.
Вот он коснулся кружевной ткани и стянул с нее белье.
— О… — простонала Гвинет, или ей только показалось, что она простонала?
Тарик начал массировать ее округлые бедра, спускаясь ниже, к самым чувствительным местам.
