Книга Эмбрион. Поединок - Юрий Мори

– Груздь! Второй раз про волков слышу, а не пойму – большие стаи у вас, что ли?

– Ну почему большие… – подумав, рассудительно сказал дружинник. – Они семьями обычно ходят. Голов пять-семь. По несколько десятков объединяются, но редко. Если к весне только по бескормице. А сейчас нет.

– И что, семь голов – такая проблема?

Садко вмешался в разговор, хотя его-то никто не спрашивал:

– Ты, городской, волков сам видел?

– На картинке, – озадачился Кат. – Крупнее собаки, а так… Не страшнее же мортов?

– Ага… Покрупнее, это ты верно сказал. Не знаю, как оно с вашими мортами, Господь Горящий миловал встречаться, а наших зверей приметишь – старайся валить издали. Ну или беги, если есть куда.

Дружинник кивнул:

– Вот оно точно. Издали. И в голову, а то они живучие. Но здесь не должно быть – Тойда рядом, люди. Патрули опять же гоняют их.

– Что такое тойда? – не понял Кат.

– Село, чудак-человек! – хохотнул Садко. – Ты на карту у себя в городе смотрел? Верхняя Тойда. Хоть его ни в какой Свердловск-Троцкобург не переименовали. Там сегодня и заночуем. Дорога тяжеловата сразу до Анны идти. В смысле, Коммунгра… Тьфу ты, напасть! Сглазили.

Кат резко обернулся, следя за испуганным взглядом певца. Груздь за спиной сопел, щелкая затвором потертого СКС.

По заснеженному полю, с обеих сторон подступавшему к обочинам и отличавшемуся от самой дороги только неровным рельефом, бежали волки. Обознаться, если ты хоть раз видел картинку, – а Кат зачитывал книги о прежних животных на Базе почти до дыр – было невозможно.

Серые с белым, будто припорошенные снегом, так навсегда и въевшимся в шерсть, с опущенными, но не поджатыми хвостами, вытянув вперед длинные морды, они не очень быстро, но неумолимо приближались. Семь… нет, восемь особей – один впереди, самый крупный, почти рядом с ним, отставая на полкорпуса, более мелкий, но очень быстрый и резкий в движениях зверь. За ними трусили еще пятеро цепочкой, а последним, немного прихрамывая, шел замыкающий.

– Э-э-э… – слегка растерялся Кат, не забыв, впрочем, изготовить автомат к стрельбе. – А почему мне никто не сказал, насколько они крупные?!

Садко хмыкнул, бросая рюкзак прямо на дорогу и ложась за ним. Уперся локтями, приладил автомат сверху:

– Сказали же, что большие. А так – кто знает, с чем ты сравниваешь.

Волки были не меньше полутора метров в холке. Ноги длиннющие, как у лосей, а так-то да, на вид почти как иллюстрации к Энциклопедии живой природы. Странные на вид звери, но по глубокому снегу или болоту им бегать – самое то.

– Стреляем разом, по моей команде, – буркнул дружинник. – Старайтесь выбить предводителя и его самку. Остальные не отступят, но и лезть вперед будут не так активно.

До стаи было метров двести. С такой скоростью они будут здесь через пару минут, а если рванут – гораздо быстрее.

– Тут бы пулемет не помешал, – заметил Кат. Стрелять придется с рук, может, Садко удобнее в снегу валяться, а ему вот нет.

– В глаз его бей. Как белку! Давно хотел себе меховые штаны, – сообщил снизу певец.

– Давай командуй, борода! Загрызут же.

Груздь выдохнул и совершенно по-домашнему сказал:

– Погнали!

Военные здесь из них – как из говна пуля, подумал Кат и нажал на скобу. Автомат чуть подпрыгнул в руках, гильза улетела в снег. У бежавшего почти рядом с вожаком волка – самка, наверное, если по книжкам, боевая подруга… – вместо правого глаза образовалась кровавая дыра. Волчица взвизгнула и прямо на ходу завалилась набок.

Предводитель стаи, которому Груздь перебил правую переднюю лапу, зарычал – низким страшным басом, пронесшимся над полем и заметенной дорогой. На трех ногах он рванулся вперед, грызть, убивать, мстить. Садко выпустил короткую, в пяток патронов очередь. Вожак подавился своим рыком и упал, взметая снег.

Остальные шесть волков развернулись в цепь, будто обученные воины. Кат попал в одного, но тот словно не заметил ударившей в плечо пули.

– В голову! – заорал Груздь. Похоже, что патроны не на такого зверя в карабине, хотя дружинник исправно попадал в цель.

Крайний справа волк завел победную песню – сложный гортанный вой, означавший, что врагам конец. Никто не уйдет живым.

Кат плюнул и передвинул регулятор автомата на стрельбу очередями. Взвыли уже все оставшиеся твари, взметая на бегу целые облака снежинок. Заводила песни взревел и упал, суетливо скребя лапами. Второго из шести почти сразу завалил Садко. Только вот магазин у него закончился, бродяга завозился, вставляя следующий.

Четверо. И почти рядом – метров пятьдесят. Это конец, хоть один да прорвется. Пасти раскрыты, с клыков слюна капает. Прорвется и порвет всех троих странников, сомнений не было.

Кат отстрелял магазин, еще один волк резко остановился, мотая головой, тяжело завалился на задние лапы. Присел посидеть на хвосте, да и рухнул в сугроб. Трое на трое. Только вот рукопашная здесь не поможет.

Сначала упал один зверь, сразу за ним второй. Потом ветер принес звук пары далеких гулких выстрелов. Сталкер даже не понял, что это за оружие – слонобой какой-то, не меньше. Для охоты на бегемотов.

У одного волка голову развалило пополам, выплеснув желтые с розовыми прожилками мозги на снег. Оставшийся в одиночестве зверь остановился. Он был самым мелким из всех, хотя и его хватило бы принести людям массу проблем. Груздь спокойно, как на тренировке, защелкнул в карабин новый магазин – или это вернее называть обоймой, коробки-то нет? – и сказал:

– Иди нахрен отсюда, серый. По праздникам не подаю.

Пока единственный оставшийся в живых волк что-то соображал, шумно дыша и поводя худыми впалыми боками, оружие успели перезарядить и Садко с Катом.

Схватка взглядов продолжалась пару секунд, потом зверь развернулся и похромал по полю обратно, прочь от дороги. Садко было прицелился, но сталкер пнул его автомат в сторону:

– Пусть уходит…

Певец прошипел что-то, но спорить не стал. Груздь тоже опустил карабин.

– А вот кто нас так вовремя выручил?

Неведомого спасителя не было ни видно, ни слышно. Никто не бежал к ним, размахивая винтовкой и утирая сопли, не орал дурным голосом: «Мужики! Живы? Счастье-то какое!» Только ветер свистел вокруг, заметая снегом россыпь гильз и семь серых туш возле дороги.

– Чего тут гадать… Пойдем! – Кат закинул за спину рюкзак и повесил автомат на плечо. – Помог – и спасибо. Встретимся, сочтемся доблестью.

Село было слышно издали. Громко лаяли собаки, кто-то нестройно кричал «Ура!», но все это перебивал громкий, усиленный какой – то аппаратурой голос. Немного с надрывом, явно копируя чью-то манеру речи, он призывал:

– …великого дела Гегеля, Энгельса, Кирова и Ионы Эммануиловича Якира! Товарищи! В этот торжественный день…