– Что? – вскричал он.
– Между нами все кончено, – повторила я. – Явстретила человека, которого люблю больше тебя и пора расставить все по своимместам. У нас с ним общие интересы – он любит музыку, театр, искусство, и оночень красив.
– Ты с ним спала? – грубо спросил меня Феликс.
– Нет, – призналась я. – Еще не спала. Незнаю, хорош ли он в постели, сейчас это не имеет значения.
– Как же ты уверяешь, что любишь его, если не спала сним? – спросил Феликс.
– Разве нужно переспать с человеком, чтобы узнать, чтоты его любишь? – удивилась я.
– Желаю тебе всякого счастья в мире, малышка, –сказал Феликс, – но он никогда не будет так любить тебя, как я, ты этознаешь. Ты вернешься ко мне, когда разочаруешься в нем.
Это звучало цинично и саркастично. Затем Феликс вынудил менязаняться с ним любовью, но я уже наверняка знала: то, что я чувствовала к немугод назад, ушло безвозвратно. Мое сердце освободилось и желало Бибби.
Когда Феликс достиг оргазма, он внезапно зарылся лицом вподушку и плакал в течение целых десяти минут, крепко, до боли обнимая меня.Затем он резко вскочил и отвернул от меня лицо, но подушка была мокрой от егослез.
Феликс был впечатлительным пареньком и, должно быть, понял,что это наше прощальное траханье. До этого он еще не влюблялся или же не крутилпо-серьезному с девушками. Когда мы встретились, то были молодыми, зелеными ичокнутыми, хотя в сексуальном отношении идеально подходили друг к другу. Ноумственно я переросла Феликса. Мне был нужен человек, который мог бытьинтересным как в культурном, так и в физическом отношении. Я любила читать ииграла на пианино. У меня была большая коллекция пластинок с классическоймузыкой. Феликс был абсолютно равнодушен ко всему этому.
Финальная сцена с ним была очень болезненной, но Бибби вконторе сказал мне, что если будет дружить со мной, то только при условии, чтоя развяжусь с Феликсом и он будет в этом твердо уверен. Он сказал, что неперенесет, если узнает, что я обманываю его или пытаюсь сразу сидеть на двухстульях. Я «Близнец» по гороскопу, для меня, естественно, трудно обходитьсятолько одним партнером, но я искренне жаждала общения с Бибби.
Бибби жил в Буссуме, в часе езды от Амстердама. Он ездилпоездом; от станции до нашей конторы пять минут ходьбы.
В начале наши отношения были полностью лишены сексуальнойокраски. Мы ходили вместе обедать, в кино или же проводили время с моимиродителями, и единственным активным действием был прощальный тайный поцелуй вдверях, почти как в детстве.
В конце концов мы согласились, что я проведу уик-энд вБуссуме, и мои родители не возражали, думая, что мы будем находиться поддостаточным надзором.
Буссум очень милый городишко, затерявшийся среди лесов ипашен, его дома окружены деревьями и лужайками. Украшение его улиц – красивыедома, прелестные магазинчики, художественные лавки и выставочные галереи.
Бибби, как я поняла с первой нашей встречи, был оченьэмоциональным человеком, это свойство скрывалось за его большими синимимеланхолическими глазами. Он был также легко ранимым и беззащитным в отличие отФеликса с его широкой ухмылкой и маленькими карими глазками, которые при улыбкетерялись в морщинах.
Не удивительно, что Бибби почти все свое нерабочее времяпроводил дома. У него было великолепное собрание записей классической музыки ипианино. Я знала об этом, но огромной радостью было обнаружить, что он великолепноиграет. У меня за спиной было двенадцать лет музыкального воспитания, новсе-таки музыка в его жизни имела гораздо большее значение, чем в моей. Напервый уик-энд в Буссуме я приехала ранним субботним утром. Бибби встретил меняна станции и привел домой, где нас ждала его мать. (Отец умер от рака, когдаБибби исполнилось шестнадцать.) Ей было около шестидесяти пяти, она былапростенько одета, без всякой косметики, то есть была типичной милой староймамой, принадлежащей к средней буржуазии. Также меня представили двум егобратьям, которые производили приятное впечатление.
Бибби познакомил меня с домом и в конце концов привел к себев комнату. Она находилась на втором этаже и была довольно большой, с громаднымокном, откуда виднелись деревья. Внутри стоял деревянный квадратный стол счетырьмя стульями, пианино, кровать у стены, был также открытый камин – уютная,приятная комната.
Над кроватью висел большой персидский ковер, а рядом с нимпять различных мечей. Я немного испугалась.
– Ты не боишься, что они упадут? – спросила я.
– Нет. Я собираю мечи. Это старинное оружие, имеющеесвою историю. Этот меч – из Китая и на нем до сих пор видны следы крови иволосы одной из жертв.
Возможно, так и было, я не стала проверять. Мне понравилсяконтраст между солнечным, содержавшимся в идеальном порядке домом Бибби ипо-холостяцки запущенной комнатой Феликса, в которой мы так много баловались.Неопрятность Феликса и его грязная захламленная комната вызывали во мнебрезгливость. Я издала вздох облегчения, потому что мне понравился дом, братьяи мать Бибби, а больше всего сам Бибби и его комната.
В тот полдень мы были одни в доме и, наконец-то, кажется,созрели для любви. Ожидание было таким томительным. Занялись ли мы этим деломсразу? Нет…
Сначала он сыграл для меня на пианино несколько этюдовШопена, и я была настолько романтично настроена, что думала, вот-вот растаю.Однако как бы я ни любила фортепиано, на самом деле мне хотелось увидеть егоорган.
В конце концов он подошел и обнял меня. Я ощущала себя такойневинной… Жалела, что не девственница. В нем чувствовалась большая нервозность.
Он уставился на мои загорелые ноги, затем на пальцы ног спокрашенными в бледно-розовый цвет ногтями, а затем на мои руки. Его рукикрепко обхватили мои, сжимая пальцы и в то же самое время нежно ласкаяподушечки.
– У тебя такие красивые пальцы, – прошептал он,прижимаясь ко мне.
Я начала теребить его галстук. Он снял его, и тогда япровела пальцами по его спине. Он вздрогнул. Его глаза вопросительно взглянулина меня. Бибби был слишком застенчив, чтобы сделать первый шаг.
– У тебя есть хорошие пластинки, под которые мы моглибы потанцевать? – спросила я.
Он поставил на проигрыватель диск Серхио Мендеса и АструдГильберто и в течение получаса мы танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Я почувствовала,как что-то прекрасное поднимается у него в брюках, его тело было тесно прижатоко мне, его дыхание трепетало на моих ушах, волосах, шее…
Потом напряжение стало невыносимым для меня, я потянула внизего голову и крепко поцеловала в губы, гораздо более страстно, чем когда-либоцеловала его в офисе или у дверей. Мой язык проскользнул в его теплый, ищущийрот, исследуя его зубы и губы. Затем его язык встретился с моим.
