— Джим ранен? — спросила Элиз, входя в комнату вслед за Силией.
— Был пожар… — объяснила Рени.
Элиз вздрогнула, увидев забинтованные руки.
— Все пройдет, правда?
— Непременно. Через несколько недель я буду как новенький. — Он тщетно пытался произнести это весело и непринужденно.
— Как твой пароход? — поинтересовался Джордж.
— Я сообщу вам немного позднее, — ответил Олли. — У нас еще нет точных данных о нанесенном ущербе. Я дам вам знать, как только получу их.
— Спальня готова. Давай отведем его туда, Олли. — Маршалл осторожно помог брату встать на ноги.
Марта шла впереди и открыла дверь, пропуская их в прибранную комнату.
— Маршалл, помоги ему раздеться. — Она сняла покрывало с постели.
Джим сел на краешек кровати, а Маршалл раздел его и уложил на подушки.
— Ты хочешь есть? — спросила Марта, поспешно убирая грязные вещи.
— Нисколечко. Боюсь, я еще не отошел от экспериментов новоявленной медсестры по имени Олли.
— Немного отдохни, но тебе обязательно надо поесть сегодня. Я попрошу Дорри проследить за этим.
— Спасибо. — Он снова устало закрыл глаза.
Внизу в столовой горячо обсуждали приключения вчерашней ночи.
— Это он, — убежденно твердил Маршалл. Его глаза горели.
— Кто он? — Марта подсела к столу с чашкой чая.
— Мама, теперь мы можем рассказать тебе все по порядку, — начал Маршалл. — Вчера вечером я получил записку от Магвиров. В ней насмешливо сообщалось, что они осуществили свой коварный план, хотя не указывалось, каким именно образом.
— Магвиры? — испуганно спросила Рени.
Маршалл глянул на нее. Она судорожно пыталась представить страшную картину прошедшей ночи.
— Да, это дело рук Магвиров. Каким-то образом один из них пробрался на пароход и поджег его. Слава Богу, хлопку не дали разгореться.
— Джим вовремя ликвидировал пожар, но главный салон уничтожен полностью, — добавил Олли. — Нам предстоят огромные и сложные ремонтные работы в течение нескольких недель, пока Джим будет здесь. — И он показал рукой наверх.
— Я думаю, мне лучше самому осмотреть пароход после завтрака, и я решу, что нужно сделать. Мы должны подготовить судно к его выздоровлению, — сказал Джордж. — Но что делать с Магвирами? Очевидно, это только начало. Мы не можем сидеть сложа руки, как запертые в клетку испуганные животные! — Он с силой ударил рукой по столу, от чего задребезжала посуда.
— Я покажу письмо Джону, — пообещал Маршалл. — Посмотрим, что он скажет. Уверен, они затаятся на некоторое время. Им нет смысла предпринимать сразу следующие шаги, ведь они знают, что мы будем теперь настороже.
Джордж одобрительно кивнул. Вошла Силия с завтраком на подносе. Все молчали, омраченные тягостными мыслями.
Джордж, Олли и Маршалл ушли. Им надо было срочно осмотреть пароход и зайти к Джону Рэндольфу.
Рени внесла некоторую разрядку в атмосферу всеобщей подавленности.
— Раз Джим будет жить здесь, может, Дорри переедет ко мне?
— Прекрасная идея, — улыбнулась Дорри лукаво. — Как будто мы сестры!
— Хорошо, — согласилась Элиз. — Должна признаться, у меня никогда не было столько гостей одновременно, и я думала, как разместить всех на ночь.
— Пойду посмотрю Джимми, а заодно соберу вещи, — грустно добавила Дорри.
— Смотри не разбуди. Его ни в коем случае нельзя тревожить сейчас, моя юная леди.
— Хорошо, мама.
Дорри и Рени побежали наверх.
Рени осталась ждать подругу в своей спальне. Неприлично идти в комнату к мужчине. Она принялась освобождать место в шкафу для вещей Дорри.
Когда они обсуждали в Сидархилле возможную опасность, она и представить не могла, что это в самом деле произойдет, и вот теперь Джим ранен. Маршалл был еще более уязвим, чем младший брат, и Рени ни на минуту не переставала волноваться за него, с тех пор как вернулась домой. Но он так холодно относился к ней с той самой ночи в кабинете Джорджа… может быть, она вообще все это придумала? Как ей нравилось чувствовать на себе его руки, ощущать тепло его тела. Нравилось? Уж не влюбилась ли она? Возможно ли это, если любая женщина в Сент-Луисе наверняка хочет того же? Она стояла, уставясь в одну точку, а мысли бешеным потоком проносились в голове. Да, она любит его, но не может сказать ему об этом. Пока не может. Разве отец не пытался ей объяснить все это, а она еще спорила с ним о честности. Теперь она понимала, что он имел в виду. Если она признается в своих чувствах, то отпугнет его от себя. Нет, она не должна торопиться и открывать свое сердце.
Через несколько минут вернулась Дорри и сообщила, что Джим все еще отдыхает. Девушки решили подождать внизу, пока он проснется.
Прошло целых три дня, прежде чем Джим почувствовал себя лучше и отважился сам спуститься вниз. Доктор Фримонт приехал утром осмотреть его раны и разрешил понемногу ходить, но только в помещении — ему было известно о безумном желании Джима вернуться на судно. Джим неохотно согласился, довольствуясь тем, что ему разрешили встать с постели. Элиз и Марта сказали, что собираются уехать сегодня вечером, а Дорри и Рени останутся дома и помогут ему в случае необходимости. При мысли, что он снова увидит Рени, он улыбнулся. Образ молоденькой девушки в тот памятный день приезда не покидал его все последующие дни. Слова, брошенные ему в лицо Анжелик, были правдой: он использовал ее. Она заменила ему женщину, которую он страстно хотел, но которая была недоступна сейчас. Однако судьба благоволила ему. Теперь в этом доме он, возможно, когда-нибудь окажется с ней наедине и тогда… Глаза его загорелись.
— Ты выглядишь так, будто готовишься к чему-то, Джимми Уэстлейк, — пошутила Дорри.
— Джим, я рада, что вам уже лучше, — добавила Рени искренне.
— Спасибо. Увидев вас обеих, я понял, что нахожусь на пути к выздоровлению.
Дорри засмеялась.
— А он все такой же, вечно шутит. Тебе что-нибудь принести?
— Нет, спасибо. Просто побудьте со мной. Что происходит в мире?
— Ничего хорошего, — ответила Рени мрачно. — Никаких новостей о Магвире.
— Не волнуйтесь, ничего у него не выйдет. Мы обсудили с отцом и Маршаллом вопрос об охране парохода. Они одобрили эту идею. Сейчас главное — обезопасить вас.
— Нас? — спросили девушки в один голос.
— Кто знает, что у него на уме? Мы должны быть готовы ко всему.
Дорри вздрогнула.
— Никогда не думала, что это может коснуться нас. Мне казалось, он затаил злобу на отца и Маршалла.
— Дорри, причинить боль тем, кого мы любим, значит причинить боль нам. — При этом Джим взглянул на Рени. — И я не успокоюсь, пока он снова не окажется за решеткой.
