Слова про покойников я воспринял как своего рода завуалированную команду мне, пока еще живому. Выполняя этот приказ, я перешел в решительное наступление. В полумраке мои губы отправились на разведку — на поиски губ Алексии. К этому времени мы остановились, потому что нам было уже не до танцев.
Алексия чуть наклонила голову и закрыла глаза. Мне казалось, что время замерло.
Наши губы едва успели ощутить прикосновение друг к другу, когда вдруг какая-то неведомая сила резко отбросила меня назад. Я чуть было не рухнул прямо на пол.
Восстановив равновесие, я оглянулся и увидел Роберта, который вскинул руки, явно намереваясь обнять меня, и улыбался при этом так, словно мы с ним не виделись сто лет. Скорее всего, он не знал и не успел понять, что должно было вот-вот произойти между мной и Алексией, но, даже учитывая эти смягчающие обстоятельства, я в какую-то секунду почувствовал, что ненавижу его всем сердцем.
Лишь после этого я увидел рядом с Робертом Лорену, которая уже лихо танцевала в ритме электронного ударника. Какая-то энергичная композиция сменила унылые, печальные баллады.
— Протормозили мы, — объявил Роберт, положив руку мне на плечо, — Пришли к шапочному разбору.
— Не понял. Ты про что? — спросил его я, всячески стараясь подавить кипевшую во мне злость.
— Билетов уже не было.
Церковь Сатаны
Художники изображают зло гораздо чаще, чем добро. Зло обладает визуальной привлекательностью, а добро — оно никому не интересно.
— Ларс фон Триер —
Исступленно протанцевав целый час, мы всей компанией перебрались на второй этаж клуба. Здесь помещения были оформлены в стиле средневекового монастыря, а столы заменяли самые настоящие гробы.
Звукоизоляция между первым и вторым этажом заслуживала самой высокой оценки. По крайней мере, музыка, звучавшая внизу, не мешала церковным песнопениям звучать под сводами этого заведения. Прислушавшись, я узнал тот самый хор Силосского монастыря, запись которого была и у меня дома.
Официант с кислым лицом зажег свечи, вставленные в канделябр, висевший над нашим гробом. Когда дело дошло до заказа напитков, девушки попросили себе по водке с тоником, я — пиво «Делириум тременс», а Роберт остановил свой выбор на имбирном эле. Я, в общем-то, не очень удивился, когда он поспешил сразу же рассчитаться по счету за всех.
«Вот ведь чмо, подкаблучник!» — подумал я.
В общем-то, я уже на него не злился, хотя после несостоявшегося поцелуя у меня в животе словно образовалась дыра, ведущая куда-то в пустоту. Алексия же весело болтала о всякой ерунде с таким видом, словно то, что едва не произошло между нами, было всего лишь одним из прикольных моментов этого вечера.
— Много народу в кино было?
— Да просто к кассе не протолкнуться, — ответила Лорена, — Хотя, с другой стороны… может быть, и хорошо, что нам билетов не хватило. Сэкономили себе пару часов нормального веселого времяпрепровождения. Почти все европейские фильмы — это такая тоска!..
— Нет, «Антихрист» — совсем другое дело, — возразил Роберт. — Новая, совершенно гениальная трактовка библейского сюжета об изгнании Адама и Евы из рая. Разница заключается в том, что в Библии рай показан этаким очаровательным местечком, прямо как в диснеевских мультиках. У фон Триера же все наоборот. Он рисует всю чудовищность мироустройства, в котором одни животные неизбежно пожирают других. Колесо чередования жизни и смерти раскручивается со все большей скоростью. Жалости и пощаде в этом раю не место. Вы только представьте себе сюжет!.. Главные герои, мужчина и женщина, находят себе убежище в доме, который так и называется — Эдем. Стоит он посреди дикого леса. Эта парочка больше всего на свете хочет жить так, как и подобает праведникам. Вот только в садах Эдема жизнь поворачивается к ним не самой лучшей стороной. Есть в этом фильме просто гениальный эпизод, когда Уиллем Дефо осознает, что происходит вокруг, и говорит: «Природа — вот настоящая церковь Сатаны». Именно в тот момент, когда герои решают, что настало время жить в согласии с природой, они и превращаются в антихристов. Вот где и начинается подлинная драма. В общем — шедевр.
Эти слова Роберта были встречены аплодисментами Алексии. Я, со своей стороны, тоже не мог не признать, что его рассуждения наводили всех нас на весьма интересные мысли.
— Браво! Мои поздравления! — заявила Роберту Алексия, — Твой критический анализ фильма имеет особую ценность с учетом одной маленькой детали: ты ведь картину еще не видел.
— Как это не видел? — возмутился Роберт, — Я ее два раза прокручивал на DVD. Просто мне хотелось поглядеть ее на большом экране, как и положено смотреть настоящее кино.
— Конечно, настоящее кино ему понадобилось! — заговорщицки подмигивая, заявила Лорена, — Ты просто хотел посмотреть на большом экране, как мастурбирует Шарлотта Генсбур. Слышала я про этот эпизод. Да ты, Роберт, у нас извращенец!
— Ерунда все это, — заявил Роберт, покраснев при этом до ушей. — Честно говоря, мне не нравится, что ты воспринимаешь меня в таком свете.
Этот разговор, протекающий к тому же при свечах вокруг гроба, используемого в качестве стола, показался мне настолько странным и, по правде говоря, дурацким, что я едва не рассмеялся. Удержало меня лишь нежелание еще больше затравить Роберта.
— Да ладно, это же шутка, — сказала Лорена, но все-таки надавала Роберту несколько едва ощутимых шутливых пощечин кончиками пальцев.
«Чмо и подкаблучник!» — повторил я про себя.
— А мне Ларе фон Триер нравится, — присоединилась к обсуждению Алексия. — Представляя свою картину в Каннах, он сказал — за точность цитаты не ручаюсь — примерно следующее: «Я — лучший режиссер в мире, просто остальные, в отличие от меня, сильно переоценены».
— Да он просто придурок, — прокомментировала слова подруги Лорена.
— Нет, он настоящий гений. Неужели не понятно, что Ларе просто прикалывается над всеми критиками, которые пытаются раздраконить его фильмы.
Эта дискуссия любителей кино была неожиданно прервана, когда на наш стол-гроб вдруг упала тень какого-то человека.
Мы замолчали и посмотрели в его сторону. Это оказался молодой парень — года на два старше меня — крепкого телосложения, с бритой наголо головой. Одет он был во все черное, как того требовал дресс-код этого заведения, а под расстегнутым воротником рубашки виднелась на редкость волосатая, я бы даже сказал, шерстяная грудь.
Алексии это явление явно пришлось не по вкусу. Лорена же сориентировалась быстрее и встретила подошедшего парня с улыбкой на лице.
— Доброй ночи, Морти! Сколько лет не виделись!
Человек по имени Морти с явным любопытством — осмотрел меня, затем ответил:
— Что-то вас в последнее время здесь совсем не видно. Куда вы запропастились?
Девушки синхронно пожали плечами. Мне было видно, что им обеим не по себе в компании этого человека-медведя.
