- Ну что, поймали привидение? - спросил Ладошка. - Нюк спал спокойно значит, к нам никто не залетал.
- Форточки были закрыты, - буркнул Макар. - И ничего мы не ловили. Рыбаки мы, что ли?
Соня была такая задумчивая и сосредоточенная, что Макар даже не пытался с ней заговорить.
"Не буду мешать, - решил он. - Пусть думает, потом поделится своими мыслями".
Когда они вышли из квартиры, Макар не удержался - осторожно потрогал дверь Ольги Сергеевны. Она оставалась незапертой.
- Ты думаешь, привидение сюда прилетало? - спросил Ладошка.
- Думаю, - отмахнулся Макар. - Отстань!
Ладошка обиженно засопел.
- Опять надо было соду насыпать, - сказал он. - Тогда следы остались бы. Не пользуетесь моими хитростями!
- Если оно прилетало, то какие могут быть следы? - сердито проворчал Макар. - Думать надо.
- Но в прошлый же раз были следы? - возразил Ладошка. - Оно прилетело, а здесь приземлилось. Все можно объяснить.
Макар хмыкнул. У Сони научился! Все объяснить хочет... Интересно, как сама Соня объяснит ночное происшествие? Макару, например, не до объяснений - в голове пока все кувырком идет.
Они вышли на улицу. Макар заглянул в арку, ведущую во двор.
- Я сейчас! - сказал он Соне. - Вдруг Ольга Сергеевна...
Он не договорил, потому что сразу же увидел старушку, сидящую на скамейке. Правильно он догадался! Старушка пришла домой рано - наверное, испугалась того, что дверь осталась незапертой надолго, - но войти в квартиру пока не решилась. Вот и присела на скамейку, чтобы передохнуть перед возвращением.
Макар позвал Соню.
- То-то она испугается, - сказал он. - Ведь портрет опять стал другим и висит на старом месте. Что делать?
Соня взглянула на часы:
- Мы в школу опаздываем. Ну ладно, я поведу Ладошку, а ты проводи Ольгу Сергеевну в квартиру и как-нибудь незаметно опять сними портрет, приставь к стене, как она его оставляла. И в школу бегом! А после занятий к ней зайдем.
Соня с Ладошкой ушли, и Макар уже сделал шаг по направлению к старушке... Как вдруг какой-то долговязый паренек обогнал его и бегом бросился к скамейке:
- Бабуль! - услышал Макар. - Ты чего здесь сидишь? Так рано на прогулку вышла?
Старушка встрепенулась:
- Артем? Ты в квартиру заходил?
- Нет, бабуль, не заходил. Как же я без тебя туда попаду? Я тебя с улицы увидел.
- Утро хорошее, теплое, - ответила старушка. - Вот, вышла свежим воздухом подышать. Ну, пошли в дом, я тебе денег дам, ты в аптеку сходишь. Я в аптеку не люблю ходить: как гляну на все эти лекарства, сразу чудится, что совсем больная.
- Схожу и в аптеку, и в магазин, - успокоил старушку Артем. - Я же для того и пришел.
Макар остановился. Значит, его помощь не нужна? А кто этот Артем? Наверное, внук? Не часто же он заходит к бабушке, если Макар видит его впервые!
Макар спрятался за угол, потом вошел вслед за старушкой и Артемом в подъезд. Хитрая все-таки эта Ольга Сергеевна! Для виду поковырялась ключом в замке, будто открывает его. А ведь знает же, что дверь открыта! Но это, впрочем, понятно: не может же старушка показать Артему, что оставляет дверь незапертой. Как она ему это объяснит?
Макар вздохнул и оглянулся на нишу. В другое время ему и в голову не пришло бы подслушивать - конечно, не потому, что он боялся за свои уши, как Ладошка, просто неприятное это занятие. Слушаешь чужой разговор, и такое при этом чувство, будто воруешь что-то. Хотя вообще-то Макар не знал, как чувствует себя человек, когда ворует. Пока ему испытывать подобные чувства не приходилось и даже из чистого любопытства не хочется испытать в будущем. Только, может, придется? Например, у каких-нибудь преступников придется стащить то, что они до этого украли, и вернуть законному владельцу. Будет это считаться воровством? И вот сейчас: будет ли это подслушиванием, если Макару просто необходимо узнать, что подумает Ольга Сергеевна, войдя в квартиру? Портрет висит на стене, хотя она оставила его стоящим на полу, к тому же он в очередной раз изменился, стулья передвинуты, скатерть тоже, наверное, не на месте... Не очень-то следил Макар вчера за порядком!
В нише было тихо. Макар нащупал в кармане монетку и усмехнулся, вспомнив, как впервые услышал ее "голос". Словно играя, он повторил все точь-в-точь как в тот, первый день. Подбросил копейку таким образом, чтобы она закатилась в нишу, заглянул туда вслед за ней и стал ждать.
- Ну, что стоишь? Денег никогда не видел? - услышал он.
Точно такую же фразу произнесла монетка, то есть Ольга Сереевна, и в тот день, когда Макар впервые услышал голос в нише!
- Да деньги-то я видел, - как-то испуганно пробормотал Артем. - А вот с портретом что, а, бабуль?
Раздался вскрик. И скрипнул стул - наверное, старушка не устояла на ногах от испуга.
- Опять... О Господи! Что ж за напасть такая! А я, дура старая, надеялась, что все закончилось... Вот дура-то дура!
- Что закончилось? - спросил Артем.
- Страсти эти, - вздохнула старуха. - С портретом. Каждую ночь меняется, как живой. Домовой со мной шуткует!
- Какой домовой, бабуль? - хохотнул Артем. - В Москве домовых не бывает. А портрет и правда страшный... Смотри, глаза какие! Знаешь что, бабуль? Продай-ка ты его! Я знаю одного коллекционера, он всякие страшные вещички собирает - точно купит. А тебе жить спокойней будет.
- А Вера? - спросила старушка. - Вера-то меня просила квартиру посторожить, а продавать ничего не просила. Как же я портрет продам? Это же муж ее нарисован.
- Живой он? - спросил Артем.
- Какое там! - вздохнула старушка. - Год назад помер. Приехал из своей Швейцарии, поболел и помер. И Вера моя с тех пор тоже заболела. А теперь и меня из деревни вызвала - себе в помощь.
- Как это - из своей Швейцарии? - удивился Артем. - Он что, иностранцем был?
- Почему иностранцем? Русский он, работал там. Из Швейцарии и привез этот свой портрет, будь он неладен! - Голос у Ольги Сергеевны стал сердитым. - Я так думаю, что от этого портрета все ихние болезни и беды пошли. Продам, продам я его, избавлюсь поскорее! Может, и Вера после этого поправится...
- Бабуль, а почему твоя сестра меня помочь не звала? - удивленно спросил Артем. - Что мне, трудно было бы из общежития к ней забежать? Уже два года в Москве учусь, а даже не знал, что у меня здесь бабка двоюродная живет!
- Да не родственная она, Вера наша, - ответила Ольга Сергеевна. Сама-то вроде и ничего, а вот муж у нее был... Никакой ее родни видеть не хотел - деревенские, мол. А своих детей у них не было. Вот только меня Вера и позвала, да и то когда заболела.
