согласен… Так вот… Я хотел сказать вам… Не думаю, что Кингсли одобрит мой поступок, но, думаю, вы должны знать. То зеркало, которое было у Гестии… Если он прав, и это двустороннее зеркало, то, скорее всего, весь наш сегодняшний разговор могли слышать сторонники Сами-Знаете-Кого. А слышать им, к сожалению, было что…
— А! Вот почему…
— …нас уже ждали…
— …у магазина! — воскликнули близнецы Уизли.
Их отец отрывисто захрипел, словно внезапно подавился. Джордж вскочил на ноги и крепко стукнул его по спине.
— Вас ждали? — обретя голос, изумленно спросил Артур Уизли.
— Ну да, думали взять нас голыми руками!
— Ха! Не на тех напали!
— Мы были готовы!
— Да что же там произошло? — чуть не завопил мистер Уизли.
— Ничего особенного, — пожал плечами Фред.
— Мы подошли к магазину….
— …и на нас напали какие-то два кретина…
— Мы дали им достойный отпор…
— …и тут вылетели двое наших продавцов…
— …и несколько клиентов…
— Этих уродов повязали…
— …и уволокли в Министерство…
Подростки с изумлением слушали близнецов. Встревоженный мистер Уизли вдруг хлопнул ладонью по столу:
— Погодите! А где был Ремус? Он же должен был вас охранять?
— О! У него была особая миссия…
— Он опекал Избранного!
Мистер Уизли изумленно повернул голову и посмотрел на Гарри.
Именно в этот момент что-то произошло. Гарри показалось, что в комнате что-то неуловимо изменилось. И, видимо, показалось не только ему, потому что рука Джинни, которая лежала у него на колене, вдруг судорожно дернулась.
И это движение было последним, что он почувствовал.
Глава 72. Дурсли–спасатели
Настроение Дурслей в тот воскресный вечер было отвратительным. По дому туда-сюда сновали полчища волшебников. Их собственный племянник заглянул только для того, чтобы предупредить, что здесь сегодня состоится большое собрание, поэтому дяде, тете и кузену лучше не высовывать носа из своей комнаты. Чуть позже к ним без стука ворвалась та рыжая пышка, мамаша Рона, которая принесла ужин и тоже попросила не выходить из комнаты.
Делать было совершенно нечего. Все газеты были уже прочитаны, ни телевизора, ни радио, ни компьютера в доме не было. Даже мобильные телефоны были бесполезным хламом: в этих стенах никакие сигналы не ловились. Дурсли пытались растянуть ужин как можно дольше, но, в конце концов, все было съедено. Разговор не клеился — за дверью слышались шаги и голоса, что сбивало любую беседу, поскольку непроизвольно все сидевшие за столом начинали прислушиваться к тому, что творится в доме.
— Никакого воспитания, ведут себя как дикари, — наверное в десятый раз за этот вечер повторил дядя Вернон.
И в это время шум за дверью резко усилился. Кто-то бегал, раздавались крики, хлопали двери. Дадли подобрался к двери и попытался открыть ее, но не тут-то было! Дверь оказалась запертой. Мистер Дурсль открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но тут шум внезапно затих. Все крики смолкли, слышались лишь приглушенные шаги где-то внизу. Дадли приник к замочной скважине, пытаясь разобрать, что там происходит. Вот кто-то прошел мимо их двери и зашел в соседнюю комнату. Затем по лестнице протопало сразу несколько человек. Дадли услышал голос своего двоюродного братца и тут же прокомментировал это:
— Похоже, Гарри опять идет со своей рыжей подружкой. Не похоже, чтобы волновался.
— Мог бы зайти и объясниться, — сказал Вернон Дурсль. — Почему мы должны…
Он внезапно замолчал и повернулся к висевшей на стене картине. Жена и сын удивленно уставились на него.
— Дурсль, быстро! Сними меня со стены! — вопила миссис Блэк, но слышал ее, как всегда, только Вернон.
— Дадли, помоги! — засуетился мистер Дурсль, подходя к картине.
Его сынок неохотно покинул свой пост. Самой картины он не видел, но отец заказал для нее новую, тяжелую и богатую раму, которая, к счастью, была совершенно нормальной, если считать нормальным то, что она торжественно висела на голой стене, словно внутри ее был шедевр.
— Быстрее, быстрее! Снимай, тащи в середину комнаты! — командовала между тем миссис Блэк. — Вот так. Ставьте на пол! Да не уроните, придерживайте!.. Что за олухи!
Вернон ногой подтянул поближе табуретку и прислонил к ней картину — в новой раме она была просто неподъемной.
— А теперь хватайте друг друга за руки! Быстрее! Встаньте в круг, чтобы я была в центре! Я спасаю ваши жизни, олухи несчастные! Вот же наказала судьба общаться с такими идиотами!
Вернон Дурсль передавал команды миссис Блэк жене и сыну, которые никак не могли понять, что вдруг на него нашло. Петуния с опаской посматривала на мужа, думая, что в результате всех последних событий тот повредился в уме. Дадли же решил, что папа придумал какую-то новую игру…
Они взяли друг друга за руки. Картина стояла в центре получившегося круга. Очень скоро Вернон почувствовал себя крайне глупо: стоять вот так, сцепив руки, посреди комнаты… До чего же довели его эти чертовы волшебники! Он уже хотел потребовать объяснений от этой старой ведьмы на портрете, как вдруг ощутил сильный удар, словно порывом ураганного ветра его толкнуло в спину. Петуния завизжала. Дадли вырвал свои руки из рук родителей. Миссис Блэк на портрете снова заорала: "Немедленно восстановите кольцо! Идиоты! Кретины! Уроды!"
Петуния Дурсль вдруг осела на пол, словно обессилев. Дадли не обратив на это внимания, отправился назад, к двери и приник к замочной скважине. Вернон кинулся к супруге, отмахнувшись от продолжавшей вопить картины.
— Там тихо, — испуганно прошептал Дадли, пытавшийся услышать хоть какой-нибудь звук извне. — Совсем-совсем тихо!
Вернон уже усадил супругу в кресло. В первое мгновенье он был страшно удивлен, как можно понять, что в доме тихо, когда миссис Блэк орет так, будто ее режут. Да и другие портреты там, за дверью, тоже переговаривались, создавая устойчивый гул. Потом до него дошло, что сынок имеет ввиду вовсе не крики портретов, а все остальные звуки. Он прислушался. Голосов и шагов волшебников действительно не было слышно.
— Что там случилось? — сердито спросил он, прерывая вопли миссис Блэк.
— Что? Что случилось? — взвизгнула дама на портрете. — Да я только что спасла ваши никчемные жизни, олух ты!
— Жизни? — тупо переспросил Вернон Дурсль.
— А ты как думал, идиотский магл? Зря я что ли собирала вас в Кольцо?
— Вернон, дорогой? Что происходит? — слабым голосом
